Губы Элис дрогнули.
– Может, ты все-таки объяснишь, почему все мужчины, которые мне нравятся, не могут претендовать на мою руку?
Лили нахмурилась.
– Ты имеешь в виду капитана Радолфа?
Элис исподлобья взглянула на подругу.
– Он довольно милый, разве нет?
– Да, Жервуа всегда был мил со мной. Насколько мне помнится, он сын наемника, но Радолф доверяет ему как никому другому.
Глаза Элис потухли.
– Радолф богат, в этом все дело! Я тоже должна выйти замуж за богатого человека. Ни отец, ни дядя никогда не согласятся на меньшее, но все богатеи, которые мне до сих пор встречались, не вызывают у меня симпатии.
Лили легонько сжала руку подруги, ей нечего было сказать в утешение. Вероятно, Элис придется связать жизнь с человеком, которого она в лучшем случае сможет терпеть. Конечно, являясь весьма практичной особой, Элис постарается извлечь из этого наибольшую выгоду, и, возможно, это лучше, чем обвенчаться с человеком, которого любишь, но который не питает к тебе ответных чувств.
Любовь. Вот оно и появилось, это опасное слово, и Лили передернуло, как от озноба.
Стоя у камина с кружкой эля в руке, Радолф неподвижно смотрел на пламя. Скоро он отправится к часовне Святой Марии, чтобы встретиться с леди Анной.
Интересно, чего хочет от него красивая змея? И знает ли ее муж об этой встрече? Лорд Кентон определенно свалял дурака, когда женился на Анне. Возможно, он любил ее, как когда-то Радолф, но это была слепая, беспечная любовь, которая ширмой приторно-сладкого восторга скрывала недостатки возлюбленной.
Только сейчас Радолф заметил, что его пальцы с силой сжали кружку с элем и на мягком металле остались вмятины. Это недобрый знак. Если от одной мысли об Анне в нем вскипает такой гнев, сможет ли он сдержаться, встретившись с ней лицом к лицу?
Впрочем, разве у него есть выход? Он постарается владеть собой, когда встретится с ней и скажет, что все кончено. Большую часть своей взрослой жизни Радолф пытался заглушить в себе эту вину и боль, но половина ее по праву принадлежала Анне, и он устал нести этот груз в одиночестве.
Поднеся пальцы к лицу, Радолф надавил на глаза, борясь с терзавшей их болью; в голове у него стучало, и он отчаянно не хотел идти в ночной холод. Куда с большим удовольствием он провел бы вечер в спальне с Лили. Ее тело всегда принимало его с радостью, даже если она сама тому противилась. Но он поклялся себе, что в один прекрасный день сумеет проникнуть под щит ее холодного серого взгляда и сделать красавицу своей пленницей.
Сам он уже давно стал ее пленником или почти стал, хотя она об этом пока не подозревала. И помоги ему Господи, если это станет ей известно. Великий Радолф – раб женщины! Как же она будет над ним глумиться...
– Милорд? – услышал он голос Жервуа. – Время.
Радолф поднял глаза. Капитан знал его так же хорошо, как лорд Генрих, и, может, даже лучше, потому что они больше времени проводили вместе. Они сражались бок о бок и не раз видели сильные и слабые стороны друг друга. Бывали моменты, когда ему приходилось вверять Жервуа собственную жизнь.
– Где моя жена?
– У себя в комнате со служанкой. Хотите, чтобы я привел ее к вам?
– А вторая... Элис?
– Уехала со своим слугой некоторое время назад.
Жервуа видел Элис только со спины, когда та выскользнула за дверь; при этом ее плотно укутанная вуалью голова была скромно опущена. Он окликнул девушку, чтобы попрощаться, но она не ответила, и ему оставалось только укоризненно покачать головой.
Интересно, забилось ли ее сердце сильнее, когда их взгляды встретились?
Впрочем, какой смысл об этом думать? Он – наемник, которого покупают за деньги, и недостоин Элис Реннок. Женщины всегда казались Жервуа неизведанной страной, и он сильно сомневался, что хотел бы когда-нибудь ее познать; теперь же, когда он встретил девушку, пришедшуюся ему по душе, она оказалась «не про его честь».
– Я бы предпочел никуда не ходить, – устало произнес Радолф, – но у меня нет выбора. Я должен увидеться с ней, чтобы раз и навсегда положить конец этому затянувшемуся делу. Ну а ты останешься здесь охранять миледи.
Жервуа резко вскинул голову:
– Милорд, не хотите же вы сказать, что поедете один!
– Ну нет, я возьму людей и велю им ждать меня поблизости. Все, пора собираться.
Однако Жервуа не тронулся с места.
– У вас чересчур много врагов, милорд, – произнес он смущенно.
Радолф прищурился:
– Возможно, но ведь я бессмертен, не так ли, капитан?
Жервуа даже не улыбнулся.
– Многие верят в легенды, но я-то знаю, что вы обычный человек, милорд, а человека могут убить. Что станет с вашей супругой? Король выдаст бедняжку за другого, не столь расположенного к ней рыцаря, и что тогда?
После короткого раздумья Радолф кивнул и хлопнул Жервуа по плечу.
– Мой осторожный друг, ты прав, как всегда. Я поостерегусь. – Он повернулся в сторону комнаты Лили и, сделав два шага, остановился. Нет, лучше ничего не говорить ей. Лили обладала природной способностью угадывать его настроение, а ему вовсе сейчас не хотелось подвергаться ее расспросам. Он увидится с ней, когда вернется, и тогда, возможно, объяснит ей все.
Вдохнув полной грудью, Радолф повернулся и направился к выходу.
Глава 14
Сидя на смирном мерине Элис и укутавшись в плащ, Лили ничем не отличалась от любой домохозяйки Йорка, едущей домой от подруги или родственников. Еще ее могли принять за глупую барышню, направляющуюся на тайное свидание; последнее было почти правдой, за исключением того, что свидание назначено не ей.
Все прошло даже легче, чем предполагала Лили. Одежда Элис достаточно хорошо подошла ей, и хотя Уне пришлось отпустить подол платья, в результате чего внизу образовалась узкая полоска более темного цвета, мужчины этого не заметили: Радолф вообще не удостоил ее ни словом, хотя она была уверена, что чувствовала, как его горящий взгляд буравит ей спину.
И что ж, пока все шло по плану.
На дороге журчали ручьи, и капли дождя били Лили в лицо. Слуга, чья спутанная борода и длинные волосы выдавали ненормандское происхождение, бежал впереди, вполне удовлетворенный ролью проводника. Лили объяснила ему, куда ее следует проводить, и он кивнул:
– Я знаю это место, миледи.
Лили поблагодарила его, чувствуя невольную жалость к этому человеку. На щеке красовалось безобразное клеймо, сморщившее кожу и изуродовавшее его внешность. Столь жестоким образом норманны заявляли о своем праве на собственность.
Если Радолф ее поймает, она должна будет заступиться за несчастного, чтобы его не подвергли наказанию. Эта поездка – ее личное дело, и никто не должен был за это пострадать. Нет, конечно, она не думала, что делает что-то недостойное – ее идея заключалась в том, чтобы дождаться Радолфа и понаблюдать за его встречей с леди Анной. Ну а потом... Потом она, вероятно, вернется в гостиницу, чтобы выплакать глаза. Но по крайней мере она будет знать.
От влажного воздуха Лили поежилась; теплый день закончился ненастьем, тьма сгущалась слишком быстро. Грозовые тучи до сих пор не рассеялись, время от времени взрываясь стрелами молний. Она ляжет сегодня в постель, промокнув до нитки, но плохая погода по крайней мере гарантировала пустынные улицы... и безопасность: за время поездки по Йорку ей не встретилось ни единой души.
Несколько раз Лили задавала себе вопрос: зачем она это делает, зачем подвергает себя и других опасности наказания со стороны Радолфа? Ответ был простой и все время один и тот же: она должна знать, чего бы ей это ни стоило.
– Мы уже на месте, миледи. – Слуга показал глазами на кривую улочку, тонущую в густой тени; в дальнем ее конце виднелось небольшое приземистое здание часовни. Вспышка молнии как нельзя кстати осветила закрытую дверь и темные окна. Вокруг все было тихо.
Лили повернула лошадь в переулок, и в этот момент над ними прогремел гром; небеса раскололись, изрыгнув целые потоки воды.