– Теперь понятно... – Лили почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Могущественный человек собирался вступиться за честь распутной жены, которую без памяти любил. Когда-то отец Радолфа тоже обожал эту женщину. Но может, Кент и вправду верил, что Радолф покончил с его женой? Или он сам убил ее и теперь искал, на кого бы свалить вину?
– Уже поздно, – наконец произнес Радолф, – Жервуа, отправь королю сообщение, что я благодарю его и предстану перед ним завтра. И я думаю, на сегодня новостей достаточно.
Капитан кивнул и поспешно удалился, после чего Радолф, закрыв за ним дверь, взял Лили за руку и отвел в постель.
Когда Лили проснулась, в комнате было уже светло. В воздухе витали ароматы свежеиспеченного хлеба и пирогов. Радолф рядом с ней потянулся и застонал: его плечо еще болело. Но лихорадка отступила, и теперь он выглядел довольно неплохо.
– Вы встаете с птицами, леди, – пробормотал он, наблюдая за Лили, которая, поднявшись с кровати, собиралась умыться.
Заметив напряженное выражение на ее лице, Радолф сел на кровати, морщась от боли.
– В чем дело? Скажи мне. – Видя, что Лили пытается подыскать слова, он добавил: – Наверное, ты размышляла о том, что я рассказал тебе ночью, и решила, что не можешь жить с таким человеком...
Лили в изумлении уставилась на него. Неужели он всерьез считает себя недостойным ее? У нее внезапно сжалось сердце, и она покачала головой:
– Нет, ничего такого мне не приходило в голову, и я удивлена, что ты так думаешь. А вот мысли о том, что рассказал гонец короля, меня действительно тревожат, как и то, что ты, возможно, до сих пор скорбишь по леди Анне.
Радолф приподнял темную бровь:
– Скорбеть по ней? Слишком много чести.
– Но ведь ты только сейчас начал примиряться с прошлым...
– Это правда. – Радолф немного помолчал. – Хотя в моей душе нет ничего, кроме отвращения к ней. Я вовсе не рад тому, что случилось. Ужасный конец, и если Кентон убил ее, то он за это поплатится.
– А если нет?
– Тогда заплатит убийца. Вильгельм – справедливый человек, и я не сомневаюсь, что Англия под его руководством станет наконец законопослушной страной.
– Англия была законопослушной страной еще до его вторжения, – быстро возразила Лили и тут же постаралась сгладить возникшую неловкость. – Давай не будем спорить; лучше вернемся к твоей ране. Радолф, я должна перевязать ее, прежде чем ты уедешь.
Радолф кивнул:
– Только постарайся, чтобы повязка не мешала, если мне придется драться.
Лили испуганно подняла на него глаза:
– Боже, неужели ты думаешь, что у тебя возникнет такая необходимость?
Радолф улыбнулся и осторожно подвигал рукой. Его мышцы заиграли, и Лили получила представление, какую невероятную силу ее муж держит под контролем.
– Надеюсь, что нет, – ответил он. – Вильгельм не допустит, чтобы я понес наказание за то, чего не совершал, но он не может встать на мою сторону: лорд Кентон всегда поддерживал его в годы войны, и король никогда этого не забывает. А теперь поторопись: мне нужно идти.
Наблюдая за ней, Радолф не мог не залюбоваться тем, что видел. Волосы Лили спускались ниже бедер – серебристая ширма для ее скромности.
При виде торчащего розового соска и светлых кудряшек на лобке у Радолфа замерло дыхание. В этот момент ему следовало бы придумать, что говорить Вильгельму и лорду Кентону, вместо того чтобы представлять, как он бросит жену на кровать и, оседлав, будет скакать на ней до тех пор, пока оба они не упадут без сил.
– И скорей, миледи, – приказал он голосом, не допускавшим возражений.
Лили торопливо направилась к двери.
– Миледи!
Она со вздохом обернулась:
– Вы велели мне поторопиться. Что теперь?
Радолф окинул ее долгим внимательным взглядом:
– Если вы появитесь в соседней комнате нагая, весь мой гарнизон встанет на изготовку.
Лили ахнула и, схватив сорочку, поспешно натянула на себя, раздраженно борясь с запутавшимися волосами. Радолф наблюдал, как она одевается, наслаждаясь нежным румянцем щек и гладкой округлостью ее зрелых форм.
Наконец Лили пулей вылетела из комнаты, и дверь за ней закрылась. Радолф вздохнул. Встречей с Анной он рассчитывал упростить дело, но в результате все только усложнилось, и теперь ему предстояло придумать, как выбраться из этой переделки.
Вот если бы где-нибудь вдруг началась война, это сразу упростило бы дело. Порой ему казалось, что для него гораздо проще владеть мечом, чем языком.
Уну Лили обнаружила на кухне: с закатанными рукавами та возилась с огромной горой пончиков.
– Леди, вот эль и теплый хлеб для лорда Радолфа. Надеюсь, он в состоянии есть?
Лили фыркнула:
– Он более чем в состоянии, Уна.
Она начала собирать и укладывать на поднос снедь для завтрака и все, что требовалось для перевязки. В соседней комнате Жервуа отдавал распоряжения солдатам; когда он вежливо поздоровался с Лили, его усталый и озабоченный вид заставил Лили вмиг забыть о своем дурном расположении духа.
Дела обстояли более чем серьезно. Лорд Кентон ни много ни мало обвинял ее мужа в убийстве. Радолф должен защищаться, причем так, чтобы не поставить короля в затруднительное положение, когда ему придется выбирать между своим другом и лордом Кентоном. Можно ли доверять королям в такой ситуации, Лили не очень представляла.
Что станет с Радолфом, если поверят Кентону, а не ему? Неужели его арестуют и бросят в темницу или ему придется сражаться? И каково ей придется, при том, что она только-только открыла в себе любовь к нему? Лучше бы ей совсем не знать столь восхитительных чувств, если ее собираются лишить их так быстро!
Лили поежилась. Мужу ни к чему знать, как она за него боится. Она перевяжет ему плечо, накормит и отправит в путь в хорошем настроении.
Радолф встретил ее ленивой улыбкой, когда, поставив поднос, Лили протянула ему кружку с элем, которую он осушил единым залпом.
Когда он закончил пить, Лили на секунду приложила пальцы к его щеке.
– Лихорадка прошла, – констатировала она. – Теперь я понимаю, почему некоторые считают тебя бессмертным.
– Я тоже.
Пропустив его замечание мимо ушей, Лили разбинтовала плечо. Припухлость в области сустава значительно уменьшилась, хотя кожа еще оставалась болезненно чувствительной. Лили аккуратно наложила припарки и свежую повязку, стараясь сделать ее, как и просил муж, менее объемной и более аккуратной. Радолф тем временем доел хлеб и опустошил вторую кружку эля, после чего спустил ноги с постели.
– Иди и пригласи Жервуа, я хочу надеть доспехи.
У Лили тревожно расширились глаза.
– Радолф, это будет больно!
Он пожал плечами и осторожно повел плечом. Обращенные к ней глаза утратили веселость.
– Лучше немного потерпеть, чем получить клинок в сердце, миледи.
– Неужели может дойти до этого?
Радолф снова пожал плечами и, поморщившись, поднялся с кровати. Нагой, с мускулистыми ногами, широкой грудью и могучими плечами, он почему-то казался массивнее, чем всегда, – исполин из легенды, несокрушимый воин.
– Надеюсь, что нет, но, если Кентон считает меня виновным в смерти своей жены, он может взять дело в собственные руки. – Радолф потянулся за штанами, но замер на полпути и искоса взглянул на жену. В его взгляде блеснули лукавые огоньки. – А разве тебе не все равно?
У Лили сжалось горло, и она в растерянности уставилась на него. Медленно выдохнув из груди воздух, она постаралась прогнать прочь ощущение страха и потери. Не это хочет он от нее услышать; ему нужна невозмутимая скандинавская принцесса.
– Что толку от мертвого супруга? – холодно спросила она. – Тогда придется искать другого.
Радолф рассмеялся, словно ждал такого ответа, и начал натягивать штаны. Упругие мышцы ягодиц сокращались в такт его движениям. Кожа его широкой спины была сплошь испещрена боевыми шрамами, но, несмотря на это, Лили овладело такое непреодолимое желание прикоснуться к нему, что ей даже пришлось сжать руки в кулаки...