Становилось поздно, по углам сгущались тени, и хотя Элис по-прежнему беспечно щебетала, Лили давно пропускала ее слова мимо ушей. Она прислушивалась к звукам за дверью, стараясь уловить среди них признаки, свидетельствующие о приезде Радолфа.
Наконец до ее слуха донесся приближающийся цокот копыт. Вскинув голову, Лили выпустила из пальцев иглу и, заметив волнение подруги, замолчала на полуслове.
Постоялый двор наполнился тяжелым топотом и громкими голосами, среди которых Лили различила голос Жервуа. Она резко распрямилась, и кусок синей шерсти, над которым Лили трудилась, соскользнул на пол.
– Элис, – прошептала она, – не могла бы ты посмотреть, вернулся ли лорд Радолф?
Элис бросила на нее неуверенный взгляд, потом встала и быстро вышла.
В зале было полно мужчин, оружие и доспехи загромождали и без того тесное пространство. Сначала она ничего не видела, кроме потных лиц и тусклого мерцания кольчуг, потом услышала голос Жервуа и, проталкиваясь сквозь толпу, устремилась к нему.
Капитан стоял у камина, разливая вино по кубкам. Заметив Элис, он обернулся; его глаза на миг застыли, затем вдруг насторожились.
– Миледи?
Элис мгновение смотрела на него, затем перевела взгляд на исполинскую фигуру, ссутулившуюся на скамье у очага. Радолф выглядел весьма плачевно: его влажное лицо украшали грязные разводы, на подбородке сочилась кровью свежая царапина, черные волосы стояли дыбом, словно он только что снял шлем. Когда он потянулся за бокалом, стало ясно, что одной рукой он почти не владеет.
Несмотря на столь ужасный вид, он улыбнулся.
– Наконец все это безумие подошло к финалу, – пророкотал он, оборачиваясь к Жервуа.
– Теперь мы двинемся на север, чтобы начать строительство проклятого замка, а потом отправимся на юг, в Кревич! Ура! – гаркнул Жервуа, поднимая кубок.
Тост подхватили, и по комнате разнесся дружный звон доспехов.
Элис повернулась и осторожно двинулась назад в комнату.
Лили сидела на кровати и изо всех сил пыталась хранить спокойствие.
– Он под стражей, и мне предстоит ехать в Кревич, – произнесла она тускло. – Я слышала, они все говорили. Мне нужно собирать вещи. – Внезапно поднявшись на ноги, она постояла немного и вдруг без слов упала, лишившись чувств.
Взвизгнув, Элис бросилась к подруге:
– Лили, он здесь, в соседней комнате. Он пьет вино и смеется. С ним все в порядке, это правда.
Некоторое время спустя Лили зашевелилась и с помощью Элис приняла сидячее положение. Слушая рассказ Элис, она рассеянно кивала, плечи ее слегка расслабились, но она по-прежнему не улыбалась.
Когда Элис протянула ей кубок с вином, Лили поморщилась от его кислого вкуса, по ее телу прошла дрожь. В первый момент Лили подумала, что ее стошнит, и сделала несколько глубоких вдохов.
– Я уже в порядке, – заверила она, когда дурнота прошла, и пристально посмотрела на Элис. – Вероятно, я слишком долго просидела взаперти в этой комнате, но думаю, что еще надышусь свежим воздухом, когда поскачу с моим господином на юг, в его владения. – Взглянув на Элис, Лили попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. В уголках ее глаз вдруг выступили слезы, лицо опечалилось. – О, Элис, увижу ли я тебя когда-нибудь снова?
От этого вопроса и у Элис сжалось сердце, но ее веселая, неунывающая натура взяла верх, и на губах тут же заиграла улыбка.
– Конечно, увидишь, почему нет? Радолфу нужно будет проверять свои северные земли... твои земли, тогда мы и увидимся. К тому же я могу приехать к тебе на юг погостить. Мне ведь нужен муж, ты еще не забыла? Уверена, в Кревиче найдутся достойные кандидатуры.
Лили улыбнулась и тут же услышала звук тяжелой поступи. Ее глаза широко распахнулись: в дверном проеме, заполняя его почти до отказа, высилась мужская фигура.
– Милорд!
При виде ее опечаленного лица Радолф рассмеялся:
– Нет, леди, я не попал в засаду, но кое-что все же произошло. Так, немного поразвлекся с королем... Впрочем, еще неизвестно, что хуже.
Элис зажмурилась. Удивительно, подумала она, отчего эти мужчины всегда считают синяки и ссадины предметом гордости?
Радолф оторвался от двери и ввалился в комнату. Жервуа немедленно принялся стаскивать с него кольчугу, стараясь не причинить лишней боли.
Лили наспех попрощалась с Элис и, проводив ее, бросилась на подмогу капитану. Радолф жив – от этой мысли ее сознание переполнилось радостью.
Когда они закончили, Радолф с облегчением вздохнул и повалился на кровать, предоставив жене суетиться вокруг его израненного тела. Раньше никто, кроме сквайра или слуги, за ним не ухаживал, и он пришел к выводу, что жена исполняет эту роль гораздо лучше. Забота Лили превращала трепку, полученную от рук Вильгельма, почти в благословение. Отдаваясь заботе ее ласковых рук, Радолф только чуть постанывал, позволяя ей протирать себя мочалкой, смазывать лечебными мазями, а потом потчевать сыром, мясом и красным вином.
А когда все наконец закончилось, он, лежа на здоровом боку, наблюдал сквозь полуопущенные ресницы, как Лили хлопочет в комнате, складывает его одежду и убирает по местам. Потом она стала причесываться и заплетать в косу серебристое богатство своих волос.
Радолф любовался ее длинными ловкими пальцами, отрешенной красотой ее лица. Он не мог придраться к тому, как она о нем заботилась, но теперь она вдруг представилась ему далекой и чужой. Он даже подумал, что Лили боится огня, время от времени вспыхивающего между ними. У нее ведь тоже имелись свои секреты.
Глаза Радолфа скользнули по круглым плечам к груди, скрытой под одеждой, и его зрение вдруг обострилось. Действительно ли эта округлость стала тяжелее и пышнее? Он невольно улыбнулся. Теперь, находясь в безопасности, его прекрасная Лили прибавила в весе. Нет больше беготни и страха, никто не гонит ее, как дикого зверя, заставляя прятаться в лесной чаще. В Кревиче она станет еще пышнее и счастливее.
– Иди ко мне, – позвал он.
При звуке его голоса ее руки замерли, и он уже решил, что Лили откажется, но она быстро закончила возиться с волосами, сбросила одежду и забралась к нему под одеяла.
У нее были холодные ступни, и он зажал их меж ног, чтобы согреть.
– Ты волновалась из-за меня, Лили? – спросил он, когда его руки заняли привычное место на ее бедрах.
Лили беспокойно шевельнулась, словно этот вопрос снова вернул ее тревожное настроение.
– Естественно, волновалась. Ты мой супруг, Радолф. Без тебя я вновь буду зависеть от милости твоего короля.
– Да, – согласился он тихо. – Я как-то забыл, почему ты так высоко меня ценишь.
В его голосе появились нотки, которых прежде Лили не слышала, что-то вроде иронии, насмешки над собой, и это ее испугало.
Она подозрительно взглянула на Радолфа:
– А что я должна была ответить? Что люблю тебя?
Оба на миг затаили дыхание, потом Радолф придвинулся к ней ближе, опаляя ее жарким дыханием.
– О любви я тебя никогда не спрашивал. – Он нахмурился.
– Да, конечно, – прошептала Лили.
Он поцеловал ее, пробуя горячим языком, в то время как его ладонь сомкнулась вокруг нежной, округлой груди, которой он только что восхищался. Она и правда пополнела. При мысли об этом у него даже закружилась голова. Забыв о своем ноющем теле, Радолф приподнялся над женой, думая лишь о том, что хочет завладеть ею. Но едва его плоть вошла в плотное, гостеприимное тепло ее лона, он с радостью и отчаянием осознал, что этого ему всегда будет мало.
По прошествии времени, когда ритм их дыхания пришел в норму, он ласково скомандовал:
– Теперь спи.
Его голос прозвучал непривычно нежно, и Лили послушно закрыла глаза, но Радолф все продолжал наблюдать за ней. Вопрос о любви между ними никогда не стоял, но теперь, когда он взял ее и сделал своей женой, ему этого было мало. Он хотел большего, но «большее» подразумевало искушение довериться ей, отдаться целиком и полностью в ее руки. Вот только Радолф сомневался, что когда-либо сумеет это сделать.