– Расскажи мне о своем отце.
Его вопрос удивил Лили, но она не подала виду. Ястреб упал камнем вниз, исчезнув за низкорослыми деревьями, а она все продолжала смотреть в его сторону, надеясь дождаться возвращения птицы.
– Эдвин Реннок – человек добрый, но твердый. Он хороший отец и надежный вассал.
– А ты – хорошая дочь?
Лили улыбнулась:
– Конечно.
– Послушная?
– Да.
– Любящая?
– Да.
– Благодарная?
Все еще улыбаясь, Лили взглянула на него:
– Почему вы спрашиваете меня об этом, милорд? Хотите пожаловаться ему на мои недостатки?
Радолф нахмурился:
– Я бы не осмелился, миледи. Это вы можете составить список моих недостатков. Я обращался с вами с куда меньшим почтением, чем вы того заслуживаете.
Лили с удивлением увидела в его глазах признаки не только раскаяния, но и высокомерия.
– Вы сожалеете, что переспали со мной, или вас угнетают обстоятельства того, как это случилось?
– Вы были девственницей.
– Я была вдовой. Откуда вам было знать, что я все еще невинна?
– Мне следовало догадаться. – Он действительно выглядел огорченным. – По правде сказать, Лили, я уже тогда не мог себя обуздать. Нет, я не сожалею, что переспал с тобой, но жалею, что все произошло в такой спешке.
– Не надо, – прошептала она и положила руку ему на бедро. – Между нами вспыхнул огонь, и ни один из нас не мог затушить его иным способом.
Радолф перевел взгляд на ее руку, и Лили ощутила, как его и без того крепкие мышцы еще больше затвердели. Она говорила в прошедшем времени, но они оба знали, что и сейчас этот огонь не погас и по-прежнему горит ярким пламенем.
– Что будет, когда мы достигнем... когда я буду дома? – спросила она тихо и сама удивилась своему вопросу.
Она знала, что будет. Всему когда-нибудь приходит конец. Просто ей хотелось еще немного продлить игру, внушить себе, что она и впрямь дочь Эдвина Реннока и Радолф везет ее домой. Тогда она смогла бы спросить себя, достаточно ли сильно его желание, чтобы ему пришла в голову мысль оставить ее при себе. Может, он захотел бы навещать ее по мере обстоятельств? Завернуть в Реннок, побыть часок и снова уехать?
Лили вздрогнула. Нет, не этого она хотела. Если уж продолжать мечтать, то мечтать так, как ей хочется. А ей хотелось, чтобы Радолф всегда был с ней.
И все же это смахивало на безумство. Этого не могло быть. Только ребенок мог поверить в такое, а Лили уже давно выросла. Она мечтала о Радолфе, это правда, но ей не следовало предаваться мечтам, ибо если она сдастся, то погубит себя.
– Что случится, когда мы приедем в Реннок? – повторил ее вопрос Радолф и сам ответил: – Я не знаю, Лили.
– Милорд!
Радолф повернулся и увидел Жервуа; успокоив взмыленную лошадь, капитан подъехал к нему вплотную, чтобы сообщить новости. Все время, пока они разговаривали, их лица оставались серьезными.
Лили с любопытством наблюдала за ними. Радолф смотрел куда-то промеж ушей своего коня и хмурился, а затем Жервуа отъехал от него. Прошло несколько минут, но он по-прежнему хранил молчание. И тогда Лили осмелилась нарушить тишину:
– Вас что-то гнетет, милорд?
Радолф бросил на нее непроницаемый взгляд:
– Как сказать, Лили. Никогда не мешает быть осторожным в любых делах.
По ее спине побежали мурашки. Он что, предупреждает ее? Внезапно ее собеседник показался ей невероятно далеким. Что сказал ему Жервуа?
Пришпорив лошадь, Радолф понесся галопом в авангард отряда. Как по сигналу, Жервуа немедленно занял его опустевшее место.
– Что-то произошло? – обеспокоилась Лили, хотя не надеялась получить подобающий ответ. – Вы долго отсутствовали...
Отсутствие Жервуа она заметила еще накануне, но ей не пришло в голову поинтересоваться, куда он делся... Неужели они ей так и не скажут, что происходит?
– Успокойтесь, миледи. – Жервуа вскинул светлые брови. – Просто я решал одну головоломку, но теперь все пойдет по плану.
– Вы боитесь нападения?
Жервуа смерил ее задумчивым взглядом.
– Было бы неосмотрительно и глупо нападать на отряд столь хорошо вооруженных воинов.
– Тем не менее лорд Радолф остается начеку.
Жервуа улыбнулся, и его лицо вдруг помолодело.
– Он никогда не теряет бдительности, и это делает его очень хорошим солдатом. К тому же он никому и ничему не доверяет.
Еще одно предупреждение?
Похоже, подозрительность была второй натурой Радолфа, и не только в том, что касалось выполнения долга; он относился к числу людей, которые никогда не раскрываются с легкостью, и он столь же рьяно оберегал свои эмоции, с какой оберегал ее.