III
Есть в этом зове весть живаяВсему, что здесь, в слезах, в пылиПод ношей жизни изнывая,Не знает торжества земли!Вот почему в осеннем полеГрудь разрешается от болиИ реет дух — из мира лжи —За неземные рубежи…И пусть напевный плач вечернийПрольет на трудный путь людскойСвет умиленья и покой,Что в мире праха, мире тернийРаздумье скорбного челаЦветами юность обвила,
IV
Но полно мудрствовать лукаво…У жизни много светлых чаш,Где слита вся земная слава,И наше утро, полдень наш,Как знойный вихрь, взрываясь, рея,Лелеет нас, не вечерея.Пылает время, жизнь пестра,И в звездных искрах дым костра,Где мчит забвенье хороводы,И миг, что шумная волнаУ скал морских, не зная сна,Поет молитвенные оды,Как я, бездомный пилигрим,Как я, наперсник снов людских,Молюсь — пою у ног твоих.
МЕТЕЛЬ
(Отрывок)
Чу! Ширь глухая вдруг завыла!Вот зыбкий вихрь мелькнул в кустах,И, будто с жалобой унылой,Клубясь, гудя, взрывая прах,
Как белый призрак, мчится, пляшет,Вдруг длинный саван распояшетИ обовьет им кровли хат,И глухо-глухо бьет в набат…
Но сладость есть и в диком воеВдруг встрепенувшейся зимы,Как жутко-сладок шелест тьмы,
И любо сердцу роковое,В чьем сумраке безвестный часНад грозной бездной водит нас!
«Я гордо мудрствовал когда-то…»
Я гордо мудрствовал когда-то,Что беглый жар в людской душе —Лишь вечной цельности утрата,Лишь шелест вихря в камыше…
И сердце билось и черствело,Себя отняв от бытия,И вот в груди осиротелойЛишь боль проклятья мерил я…
А ныне я молюсь: НетленноВсе, что приемлет праха лик,И всей повторностью вселеннойМой жребий смертного велик…
СКАЗКА
У людской дороги, в темный прах и ил,Сеятель безмолвный тайну заронил…
И вскрываясь в яви, как светает мгла,Острый листик к свету травка вознесла…
Вот и длились зори, дни и дни текли,И тянулся стройно стебель oт земли…
И на нем, как жертва, к солнцу был воздетВ час лазурной шири малый алый цвет…
Так и разрешилось в пурпуре цветкаВсе немотство праха, дольняя тоска…
И была лишь слава миру и весне —Вот что скрыто, братья, в маковом зерне!
ЗАПОВЕДЬ СКОРБИ
Когда пред часом сердце нагоВ кровавой смуте бытия,Прими тревогу дня, как благо,Вечерняя душа моя.
Пусть, в частых пытках поникая,Сиротствует и плачет грудь,Но служит тайне боль людская,И путь терзаний — божий путь.
И лишь творя свой долг средь тени,Мы жизнью возвеличим мирИ вознесем его ступениВ ту высь, где вечен звездный пир.
И вещий трепет жизни новойВзростит лишь тот, скорбя в пыли,Кто возлюбил венец терновыйИ все изгнание земли.
БЕЗМОЛВИЕ
Я в жизни верую в значеньеМолитв, сокрытых тишиной,И в то, что мысль — прикосновеньеСкорбящих душ к душе родной…
Вот почему я так упорноИз тесноты на мир просторный,Где только пядь межи — мой дом,Гляжу в раздумии немом…
И оттого в томленьи духа,Благословляя каждый час,Что есть, что вспыхнет, что погас,
Безмолвный жрец, я только глухоМолюсь святыне Бытия,Где мысль — кадильница моя…