Конвей сжал губы и побледнел от сдерживаемого гнева.
– В Пайн-Крике найдется немного женщин, которые не хотели бы получить от меня подобное предложение. Большинство испытало бы восторг, предложи я им безбедное существование.
– Вот им и предлагайте, – отрезала Тэсс. – Мне это не интересно, также, как и любой другой настоящей леди. Своим отвратительным предложением вы оскорбили не только меня, но и вашу жену.
Его светлые глаза сверкнули:
– Оскорбление? Нет, дорогая, это не так. – Он с вожделением окинул ее взглядом. – Вы единственная женщина из тех, кого я знаю, которая может сравниться по красоте с моей женой. Обладать двумя самыми красивыми женщинами в городе, одной из которых была бы моя жена, а другой любовница – все равно, что иметь пару породистых лошадей, запряженных в один экипаж. Для меня это было бы источником огромной гордости. Кроме того, поскольку моя дорогая маленькая Линнет обожает вас, мне бы хотелось, чтобы вы были чем-то вроде постельных сестер.
От его улыбки у Тэсс все потемнело в глазах. Она с размаху влепила ему пощечину.
– Скотина, заткни свой грязный рот и не смей больше никогда так говорить со мной!
– А что? – усмехнулся он. – Ты думаешь, что ты какая-то особенная, что лучше первой попавшейся дешевой шлюхи? Да я могу рассказать тебе такое о твоем дорогом муже…
– Перестань, убирайся прочь! – голос Тэсс дрожал от гнева, руки сжались в кулаки. – Не желаю видеть тебя! Если ты когда-нибудь посмеешь появиться здесь со своими грязными предложениями, я скажу мистеру Тиреллу. Мужчины из этой семьи умеют драться. Они не отсиживались дома во время войны.
– Мужчины из семьи Тиреллов… – повторил Конвей насмешливо. – Должен сказать, что их боевой дух мало чем помог в защите своих женщин. Я без проблем женился на Линнет, несмотря на Хантера Тирелла. Может быть, натравишь на меня этого неотесанного мужлана Гидеона? Я с удовольствием посмотрю, как его упрячут за решетку.
– Не знаю, как Линнет могла выйти замуж за тебя. Мне так об этом даже думать тошно. Даже если она такая же корыстная, как и ты, все равно она достойна большего, нежели иметь мужа, пытающегося завести любовницу прямо у нее на глазах.
Лицо Конвея исказила гримаса:
– Поверь мне, она относится к этому, как к благу. Линнет никто не интересует, она холодна как лед.
– Любая женщина была бы холодна с тобой! Ты не мужчина, ты дьявол! – К ужасу Тэсс слезы ярости навернулись ей на глаза. Меньше всего ей хотелось, чтобы этот мерзавец подумал, что он может заставить ее плакать.
– Я бы не был таким надменным на твоем месте. – Голос Конвея оставался холодным и спокойным. – Ты больше не находишься наверху. Там теперь я и мои друзья. Когда-нибудь тебе, возможно, что-нибудь и понадобится от меня.
– Я не попрошу тебя ни о чем, даже когда буду подыхать с голоду. Ты ничтожнее самого мерзкого гада, хуже, чем янки или «саквояжники», которые грабят нас. Ты предал свой народ, предал своих друзей.
На лице Конвея появилась отвратительная усмешка.
– Знаете, о чем я подумал, миссис Тирелл? Недвижимость, подобная этой, должна облагаться довольно большим налогом, не так ли?
Тэсс ошарашенно уставилась на него, удивленная внезапной переменой темы. О чем это он?
– Какая досада, что налоги на недвижимость так выросли в последние дни, – продолжал он сверлить ее холодным взглядом. – Я слышал, кое-кому их удваивали или даже утраивали в этом году. У меня есть очень хорошие друзья среди налоговых инспекторов. Нелегко тебе будет сводить концы с концами, если они повысят твои налоги, не так ли? Мороз пробежал у нее по коже.
– Ты угрожаешь мне повысить мои налоги, потому что я не хочу продать тебе свой дом? Потому что я не хочу быть твоей любовницей?
– Ну что вы, мэм, ничем таким я вам не угрожаю. Мы оба знаем, что я не занимаюсь повышением налогов. Я просто говорю, что подобные вещи случаются, зная, какова налоговая политика.
Тэсс испугали его слова, но она не подала вида. Она посмотрела на него в упор и когда заговорила, ее голос был твердым:
– Чтобы ни случилось, я не продам дом. Надеюсь, я ясно выражаюсь. А теперь я хочу, чтобы ты убрался отсюда и больше не попадался мне на глаза. Понятно? Убирайся!
С издевкой коснувшись полей своей шляпы, Конвей пошел прочь.
Когда он скрылся из виду, Тэсс опустилась на землю, почувствовав вдруг, как измучена этой ужасной сценой. От ее дерзкой смелости не осталось и следа. Бентон Конвей стал очень влиятельным человеком за последние годы. Что, если он и вправду может сделать так, что ей поднимут налоги? Она никогда не сможет платить таких денег. Ведь и сейчас она едва сводит концы с концами.
Наконец Тэсс взяла себя в руки. Пока что не было никаких причин для тревоги. Не может быть, чтобы угрозы Конвея были реальными. Ведь он же и в самом деле не может своей властью повысить ей налоги.
– Тэсс? – Голос матери, донесшийся с переднего крыльца, прервал ее размышления. – А, вот ты где, дорогая.
– Привет, мама, – улыбнулась Тэсс, пытаясь не показать, как она взволнована. Джордж Колдуэлл всегда защищал свою жену от жизненных невзгод, а когда умер, эту обязанность взяла на себя Тэсс. Аманда Колдуэлл – маленькая впечатлительная женщина с кожей безупречной белизны – казалась слишком хрупкой, чтобы лицом к лицу встречать житейские трудности, как это делали другие женщины.
– Почему ты так рано встала? – спросила миссис Колдуэлл, спускаясь с крыльца. – Боже мой, дитя, что ты делаешь там без шляпы? Ты же вся покроешься веснушками.
– Я не была на солнце, мама. Оно только что взошло. Именно поэтому я начала работу так рано. – Тэсс подавила свое раздражение. Иногда мелочная забота матери доводила Тэсс до бешенства. Именно сейчас, когда угрозы Бентона Конвея звучали в ее ушах, обращать внимание на всякую ерунду было особенно трудно. Тем не менее Тэсс понимала, что с ее стороны несправедливо отмахиваться от собственной матери. Та была уже в преклонном возрасте, и ей трудно было принимать мир таким, каким он стал.
– Мама! – Открылась входная дверь, и на улицу выбежала Джинни. – А я смотрела за тобой в окошко. – Она вприпрыжку побежала к ним. Девочка была все еще в ночной рубашке, с кое-как заплетенными в косички белокурыми волосами. Туфелек у нее на ногах тоже не было.
– Джинни! – воскликнула миссис Колдуэлл. – Ты неприлично себя ведешь. Не следует тебе выходить из дому в таком виде. А что, если кто-нибудь увидит тебя?
– Ах, мама, она всего лишь ребенок. – Тэсс улыбнулась, глядя на свою дочь. Она протянула к Джинни руки и прижала ее к себе. – Привет, дорогая. Ты хорошо спала?
– Да, я хочу есть! – Джинни на секунду обняла Тэсс за шею, а затем вырвалась из ее рук, не в силах подолгу находиться на одном месте. – Бинни готовит лепешки. Я все время наверху чувствовала их запах.
– Хорошо, давай пойдем туда и съедим их. – Тэсс рассмеялась. – Пойдем, мама. Нам пора уже всем немного перекусить.
Тэсс и ее мать последовали за Джинни к дому.
– Тэсс, что здесь делал этот ужасный Бентон Конвей? – спросила миссис Колдуэлл. – Я не могла поверить своим глазам, когда взглянула в окно и увидела, как вы оба разговариваете. Я подумала про себя, что если бы Джордж был жив, он просто выкинул бы этого человека вон. Джордж никогда не мог его терпеть, как ты знаешь, даже до войны, когда они вместе занимались бизнесом. Твой отец всегда хорошо разбирался в людях, ни разу в них не ошибся.
Тэсс же знала, что ее отец ошибался не один раз, и в людях, и в делах. Вложив все свои деньги в облигации Конфедерации, он совершил одну из таких грубых ошибок. Но когда она высказала это своей матери, то миссис Колдуэлл разразилась слезами, называя Тэсс бессердечной и неблагодарной дочерью, которая отвернулась от своего отца. По мнению Аманды Колдуэлл, ее муж был воплощением всех лучших мужских достоинств, и его разорение случилось именно потому, что он был слишком лояльным, честным и верным своим убеждениям. Тэсс, хотя и любила его, видела своего отца в более критическом свете, но матери высказывала свои мысли с осторожностью.