— В том-то и дело, что нет — до тех времен Поп не дожил. У его сада более интимный характер. Если возьму проект, хотя бы на время освобожусь от влияния своих кумиров, Виты Саквиль-Уэст,[17] в частности.
— Значит, тебе действительно хочется принять участие?
— Еще бы! Только как оставить Брукфилд чуть ли не на три месяца? Разве что просить мою сестру Мэйв присмотреть за отцом.
— Рада, что наша свадьба не мешает твоим планам, — съязвила я.
— Не обижайся, Иллон, но, по-моему, брак не должен мешать работе. Неужели ты откажешься, если завтра тебе предложат стоящее дело за границей?
Не дожидаясь ответа, Финиан меня обнял.
— Извини, что так резко получилось. Просто… последние несколько дней места себе не нахожу, не знаю, как тебе лучше сказать…
Сердце у меня сжалось.
— Я собираюсь закрыть Брукфилд для публики на неопределенный срок. Не завтра, разумеется, в конце лета. Радости от него больше никакой. Хочется чего-то нового, хочется идти дальше. Меня просят написать серию книг, предлагают неплохой аванс, дают возможность путешествовать. Откажусь от заказа «Нэшнл траст», и поедем вместе — чем не медовый месяц?..
У меня перехватило дыхание, и я его оттолкнула.
— Прости, плечо болит. — Оно вправду болело. Правдой было и то, что я ничего подобного не ожидала. Как он мог задумать такое и принять решение сам, будто меня не существует? Я встала, потирая плечо и шею. — А еще синяк на лице — смотреть страшно, шея как деревянная, головы не повернуть. Всю ночь, видно, буду ворочаться, так что, если не возражаешь, спать лучше лягу одна.
— Конечно, конечно, я понимаю. — Его отвлекла осветившая небо вспышка. — Прекрасно все понимаю, — пробормотал он, провожая ее взглядом.
Впервые за много месяцев, оставшись ночевать в Брукфилде, я не спала в одной постели с Финианом. Отчасти потому, что смотрела на него уже другими глазами, но сказалось и действительно ужасное самочувствие. От неудобства и боли я несколько раз просыпалась среди ночи. И пока лежала без сна, лихорадочно искала связь между символами на витраже, пыталась понять причину, по которой статую Пресвятой Девы с Младенцем упрятали под землю. Хотя наша находка не была чудотворным образом, связь между ними вполне могла существовать — не случайно же витраж указывал на кладбище, где скрывали статую. Средневековым символам свойственна неоднозначная интерпретация, и, как мы убедились, они одновременно соотносились и с людьми, и с местоположением. Не стоит забывать о средневековом пристрастии к симметрии и противопоставлению: с одной стороны — ключ от небесных врат с мечом мученичества и Дева Мария, с другой — живые мертвецы-прокаженные и Мария Магдалина.
Я задумалась. Непорочная дева и падшая женщина. Одна — воплощение материнства, другая — женской сексуальности. Если Мария ассоциировалось с молоком, то Магдалина — с кровью. Но поскольку в те времена верили, что в теле кормящей матери менструальная кровь превращается в молоко, значит, две Марии есть две нераздельные стороны женской природы. Не в них ли все дело? И не их ли запечатлел в статуе мастер, сотворив ее не только матерью, но и соблазнительной женщиной? Она вполне могла стать причиной скандала, если кому-то пришло в голову, что это Мария Магдалина дает грудь Младенцу Иисусу. Не потому ли ее убрали подальше, что своим видом она смущала умы и взоры?
ГЛАВА 25
Вспышка смертоносной инфекиии — на совести иммигрантов!
Вы и ваши дети в опасности. Среди так называемых беженцев — разносчики болезней, способных уничтожить коренное население. Наша единственная зашита — изгнать африканцев, азиатов и прочих чужаков из Каслбойна. Однажды мы уже были колонией. Не дайте этому повториться.
Ирландия для ирландцев!
Обращение прилепили к нашей входной двери. Интересно, что спровоцировало проявление расовой нетерпимости в Каслбойне?
Когда в начале десятого утра я ехала по городу и видела какие-то листки на телефонных столбах, в витринах магазинов и под «дворниками» припаркованных вдоль дороги машин, то приняла их за очередное объявление муниципального совета по поводу карантина. Большинство магазинов было закрыто, на улицах — ни пешеходов, ни движущегося транспорта. Проезжая мимо бывшего кладбища Модлинс, я заметила на склоне трех человек в костюмах биозащиты. Из желтых ранцевых опрыскивателей они обрабатывали верхний участок поля, обнесенный оградой. Несмотря на заключение ЦИИЗ, власти решили принять меры предосторожности до начала строительных работ на участке. Подумав, что объявление именно об этом, я включила радио, однако программа новостей уже закончилась. Метеопрогноз предупреждал: после вчерашней грозы погода меняется — жара идет на спад, и привычное для Ирландии лето вступает в свои права. Так что мало вам карантина — ждите дождей и холода.