— Они бы не стали, зная, что у него на уме.
— Вот как?
— Видите, меня опять заносит.
Я остановилась и посмотрела на него.
— Не исчезайте больше, — попросила я, встала на цыпочки и поцеловала в щеку. — Спасибо, что выручили.
Галлахер и Грут обосновались не в самой столовой, а заняли столик снаружи, чтобы выпить кофе на солнышке. В течение дня погода менялась, и сейчас оно выглянуло из-за туч.
— Похоже, ребята, у вас перерыв, — заметила я, садясь на свободный пластмассовый стул, который они с собой притащили.
— А что, парень заслужил. — Галлахер кивнул на Грута. — Я так понимаю, что за последние двое суток он спал час, от силы два. А вот я больницы терпеть не могу.
— Чай или кофе? — спросил Грут.
— Спасибо, лучше просто воды.
Грут пошел в столовую.
— Ситуация — хуже некуда. — Я рассказала Галлахеру о своих приключениях, затем про то, как ранили молодого полицейского, и о более чем своевременном вмешательстве Грута.
— Плохо дело. Сожалею, Иллон, что тебе пришлось пройти через такое. А все из-за безответственных газетных писак.
— Хочешь сказать, Даррен Бирн виноват?
— Ну да.
— А что, доктору Абдулмалику пришлось уйти?
— Особой необходимости не было, но понять его можно. Он пытался урезонить толпу, а полчаса спустя кто-то запустил кирпичом в окно его дома. А там жена, дети… Мы думаем, он к ним попытается пробраться.
— Где он живет?
— Если ехать по дороге в Наван, за пределами карантинной зоны. С тех пор как въезд закрыли, временно поселился у доктора Гейвин. Подозреваю, она попытается помочь ему выбраться из города. Будь оно все неладно — я же хотел, чтобы они тоже пришли, когда мы соберемся.
— Удачи ей, Мэтт. От всей души желаю. Мужчина должен быть рядом со своей семьей, особенно когда столько отморозков вокруг. А за городом их тоже хватает.
Галлахер промолчал.
— Так чем вчерашний вечер кончился?
— Ты о расследовании?
— Сам знаешь, о чем.
Галлахер заерзал на стуле, и под его весом пластмассовые ножки оставили глубокие царапины на бетонированной площадке.
— Твоя подруга Фрэн — замечательная женщина, — осторожно начал он.
— Это мне известно. — Я замолчала, давая понять, что жду продолжения.
Он откашлялся.
— Я сказал, что хотел бы снова встретиться. Она не возражала, но была слегка навеселе, так что я не совсем уверен. Сегодня пока не звонила.
— Ты считаешь, она должна звонить?
— Я ведь несколько сообщений для нее оставил.
— Тогда хорошо.
— Что ты имеешь в виду?
Вернулся Грут, и я промолчала.
— Не знаю, о чем вы беседуете, — нарушил молчание Грут, — но если не против, то присоединюсь. Иллон, лаборатория ЦИИЗа идентифицировала патогенный вирус: как я и предполагал, это мелиоидоз. Я уже рассказывал Мэтту — о болезни мало что знали, пока она не перекинулась на американских солдат, обслуживавших вертолетные посадочные площадки во Вьетнаме.
— И он еще старается убедить меня в том, что нет нужды принимать меры по сдерживанию распространения заболевания! — возмутился Галлахер.
— Все утро уговариваю руководство ваших санитарных служб снять карантин, — пояснил Грут, обращаясь ко мне.
— Ты что, Пит, сам не понимаешь? — не выдержал Галлахер. — С твоей подачи полиция и пара работников Службы здравоохранения идут разыскивать нож, от которого, по-твоему, заразился ребенок Болтонов. И что видят, когда приходят в дом его приятеля? Кроме ножа, там еще тяжелобольной лежит. Кашляет так, что, кажется, легкие не выдержат. Что должны думать санитарные службы?
— А я тебе объясняю, что, если почва или вода не заражены вирусом ложного сапа, опасности эпидемии нет. Даже если мистер Нгози порезался тем же ножом, что и Стивен, а такое совпадение маловероятно, дальше болезнь не пойдет и достаточно обычных мер предосторожности. По моему мнению, у него туберкулез, с которым ложный сап нередко путают. Но я туберкулезников в Южной Африке насмотрелся и узнаю с первого взгляда. Так что, когда придут результаты анализов крови и мокроты Нгози, вы оба ведете меня в паб и ставите выпивку.
— Эй, меня не втягивайте, и так верю, — запротестовала я. — Лучше объясните, почему не предупредили, что собираетесь рассказать о ноже полиции. Я впервые услышала обо всем утром по радио.
— А я полиции ничего не говорил, только Службу здравоохранения в известность поставил. Это они к сержанту Дойлу обратились.
— Так и было, — подтвердил Галлахер. — Дойл звонил вчера ночью, когда нашли нож — обычный кухонный секач для резки мяса. Хотел, чтобы я послушал рассказ мальчишки о том, как он к нему попал. Судя по всему, неделю назад Аджи с приятелями поехали на велосипедах за город. Аджи вырвался далеко вперед, заехал в поле и решил спрятаться на дереве, пока остальные не появились. Когда устраивался на ветке поудобнее, заметил под ней торчавшую из дупла рукоятку секача. Достал, увидел на лезвии кровь и, чтобы дружков попугать, сочинил историю про зомби.