— Ну, тогда не знаю.
— Извини, Кора. Просто я вслух рассуждаю. Кстати, как там доктор Абдулмалик со своей семьей?
— Вернулись в Египет, побудут там немного. Мы взяли ему замену на пару недель.
— Наверное, Грут тоже скоро уедет.
— Чем скорее, тем лучше.
— И что ты его так невзлюбила?
Она огляделась, нет ли кого поблизости, потом кивнула, чтобы я отошла от окошка регистратуры.
— Не люблю говорить плохо о коллегах, но нарушителей профессиональной этики защищать не собираюсь. — Она вопросительно посмотрела мне в глаза, словно я и так все знала или подозревала.
Если речь шла о сексуальной ориентации, при чем здесь профессиональная этика? Разве что…
— Не уверена, что я…
Кора наклонилась к моему уху:
— Он пьет на работе. Не просыхает.
— Тогда понятно. — Она не представляла, какое я испытала облегчение.
Посмотрев на часы, Кора вздохнула.
— Слушай, я тебя задерживаю… Непременно сыграем в теннис, и скоро, — бросила я ей вдогонку.
Я присела в холле, чтобы дождаться Грута. От нечего делать включила мобильный — проверить, нет ли сообщений. Одно было от Финиана: «Позвони или приезжай. Есть что обсудить».
Я позвонила, и он сразу поднял трубку.
— «Нэшнл траст» ждет моего решения. И я его принял, Иллон. Закрываю Брукфилд в конце сезона. То есть навсегда закрываю — без оговорок. Мэйв согласна позаботиться об отце, а он любит внуков и не против переезда в Галловей.
— А?..
Было слышно, как Финиан глубоко вздохнул.
— Предлагаю отложить свадьбу до Нового года или пожениться до моего отъезда в Англию.
Такая перспектива меня совсем не привлекала.
— Значит, я останусь здесь?
— Могли бы устроить медовый месяц в январе.
— Ясно.
— Тогда давай оставим до Нового года.
Словно я затерявшийся багаж, который гоняют туда-сюда.
— Знаешь, Финиан, я не собираюсь ждать еще год. Время уходит для нас обоих. Но свадьбы на скорую руку, приуроченной к окончанию туристического сезона, мне не нужно. Пора решать: или — или.
— Да-да, понимаю. Еще раз как следует все обдумаю.
— Будь добр. Обдумать как следует действительно не помешает.
Человек достаточно тонкий, Финиан понимал, что я на пределе и лучше не спорить. А еще, что точка поставлена. Говорить дальше было особенно не о чем, и мы попрощались — сдержанно и прохладно.
Десять минут спустя, в половине четвертого, приехал Грут — волосы спутаны, небрит, отчего выглядит старше, блуждающий, затуманенный взгляд. Очевидно, головная боль затронула глаза. На плече болтается кожаная сумка, словно он собрался в спортзал. Я подумала, что не худо бы ему туда отправиться — размяться хорошенько, принять душ и побриться.
— Господи, Иллон, вы-то что здесь забыли? — удивился он, увидев, что я иду ему навстречу, и облизнул пересохшим языком потрескавшиеся губы. — А я, признаться, с похмелья.
— Подождите, сейчас воды принесу.
Я направилась к автомату с напитками. Грут поплелся за мной, и, когда я вручила ему бутылку минеральной, выпил ее до дна.
— Неплохо погуляли ночью?
— И не говорите. Перебрал, правда, немного. Остановиться не мог. — Он неловко улыбнулся. — Угадайте, с кем последним я пил?
— С Россом Мортимером. Я видела, как утром вы зашли к нему в номер.
Грут застонал.
— Боже, точно. В котором часу это было?
Я ничего не ответила. Несло от него как от винной бочки.
— Вы намерены проводить вскрытие в таком состоянии?
Грут оскорбленно расправил плечи.
— А что, вы за меня проведете? Почему нет, раз вы такая вся правильная? Боюсь только, запах не понравится!
Он напролом бросился во вращающуюся дверь и исчез в больничных коридорах.
Я не обиделась. Посмеялась бы, не будь все так серьезно. Что делать? По-видимому, Галлахер знал о тяге Грута к спиртному, но претензий к работе не имел. Бывший полицейский из другой страны, временно облеченный полномочиями главного патолога, мог стать идеальной мишенью для мелких придирок со стороны ирландских рядовых служителей закона, а то и вызвать открытое возмущение. Однако те, кто его знал, прекрасно о нем отзывались.
Возможно, мы все, за исключением Коры, заблуждались. Что, если она и есть тот маленький мальчик из сказки о новом платье короля, сказавший правду, которую другие предпочитали не замечать? Едва ли ее можно упрекнуть в ханжестве. Я своими глазами видела, на что Грут способен. Но это не повод сомневаться в его компетентности.
По дороге домой я думала, что посоветовал бы отец. Актеры терпимее многих относятся к пьющим, только это не означает, что они пьют больше других. На мой взгляд, сказывается их уязвимость — постоянно приходится убеждать себя, что пусть сегодня участие в спектакле сводится к реплике «кушать подано», зато на прошлой неделе ты играл Гамлета, а в следующем месяце, Бог даст, получишь небольшую роль в кино и хотя бы рассчитаешься по счетам… А возможно, как ни странно, дело в том, что из вечера в вечер им приходится выходить на сцену трезвыми как стеклышко. П. В. Боуи просто не мог заявиться на работу после попойки, как позволил себе Грут. Тем не менее его выходку отец воспринял бы спокойнее, чем я. Он сожалел, когда алкоголем губили талант, и осуждал пьянство, но понимал, насколько тесно и безысходно оно связано с творчеством. А еще, пожалуй, со знакомой усмешкой заметил бы, что Грут все равно не оперирует живых, да и работа у него не из приятных.