- Ты, ты. Кто ж ещё? Или передумала? - вперила в неё взгляд ведьма. И прошипела:
- Передумала? Испугалась-таки цены? Или думала, что всего-то надо будет ещё разок ножки раздвинуть? Нееет, девка. Нет. Жертва нужна. Какая ж от богов и их миньонов помощь может быть без жертвы? А большое дело, девонька, и жертвы большой требует. Тут да, тут сразу и не скажешь, что хуже, столько иной раз жертвовать приходится. То на то и выходит. Да с каждой жертвой от души столько отрываешь, что вскорости ничего от себя прежней не остаётся. Но по другому не бывает. Тут сама думай. Только в следующий раз. С этим-то ты уже столько прошла - неужто на полпути остановишься? Столько времени потратила, столько сил... К чему тогда всё было?
Отблески костра плясали на обнажённых телах совокупляющихся ведьм. Тишина разрывалась сладострастными стонами. Марии стало противно до рвоты. Ей показалось, что настоящая стрегa здесь только одна Асмерта, а остальные лишь тешат свою низменную порочность и потакают запрещаемому христианством сластолюбию. Настоящая ведьма назначила настоящую цену за свою помощь.
Стоит ли оно того? А как иначе вырваться из этого плена? Бежавших слуг ищут и, чаще всего, находят. И тогда либо язык рвут, либо ухо отсекают. Могут и руку отрубить. А если хозяин разозлился всерьёз, то может и с судьёй договориться, чтоб повесили в назидание. Можно, конечно, добраться до Генуи, а там - малого приворота для капитана галеры будет достаточно. Но куда направиться? В Андалусию, в Магриб, в Никею, в Эпир? Где безопасно? Долго ли продлится свобода молодой женщины без денег и защитника даже в славном куртуазными трубадурами Провансе или добром и гостеприимном Лангедоке? Да и как жить просто сбежав? Как затушить этот пожар в груди, эту полыхающую ненависть? Как не отомстить за маму, за себя?
Травинки под руками пятнадцатилетней девочки жухли и осыпались сухой трухой.
- Когда? - тихо спросила она.
- А вот в шесть месяцев выкинешь, - немедленно отозвалась Асмерта. - Тогда и начнём ритуал. Кровь из сердца младенца сама возьмешь...
[Год 1263. Август, 16; Незадолго до заутрени]
Вышли далеко за полночь. Час был самый ведьмовской, но ни уставшая Мария, ни сонные девочки на злые силы, питающиеся чёрной энергией мрака и смерти, никак не походили и никакой радости от ночной прогулки не выказывали. Спотыкаясь о выступающие камни мостовой, хватаясь друг за друга, то и дело роняя поклажу, они и не думали заняться какой-нибудь ворожбой, способной хоть как-то облегчить жизнь, не говоря уже о полётах на метле. Ведьмы были однозначно неправильные. У меня ныл разбитый в кровь большой палец на правой ноге, из-за чего шёл хромая и шипя.
Идти было особо некуда. Донна Мария побегов от инквизиции не планировала и никаких конспиративных квартир или ухоронок у неё не было. Друзья-знакомые от инквизиции прятать не будут - не принято тут такое. Одна беспомощная, по сути, женщина, раненый, и трое (кроме меня) перепуганных детей, бегущие из дому в ночь, в никуда, ради спасения своих жизней... В гробу я такую романтику видал.
План был один, и план был, откровенно говоря, говно. Он не простирался дальше нескольких часов и нескольких километров. Он не имел вариантов на случай неудачи. В нём было слишком много авося. В нём мы только перебираем ногами, а в остальном пассивно отдаёмся на волю судьбы и неизвестно кого ещё. План, если объективно, условно приемлем был только для меня: продвинуться ещё насколько-то и посмотреть, что можно будет сделать в следующий раз. С учётом того, что для этого всем, в том числе и мне, придётся помереть (а это становится всё болезненнее и болезненнее), план - говно. Просто другого нет. Мне катастрофически не хватало опыта жизни в средние века в таком политически оживлённом городе, да ещё будучи в центре внимания местной почти всесильной структуры. Из всех тех месяцев, что я тут, большую часть я провёл в подвале.
До рассвета оставалось часа четыре, наверное, но изначальные планы выйти раньше были не совсем реалистичны, и даже, по-сути, попахивали откровенным волюнтаризмом. Начать с того, что хоть и немногое, но кое-что надо было собрать в дорогу. Так сказать предметы первой средневековой необходимости. Во-вторых, не спешил с речки Вито, хотя и стемнело. В третьих, и главных, срываться на виду у любопытных соседей это моветон, который может привести к дополнительным неприятностям. Среди немаловажных резонов был и тот, что, как ни странно, но чем позже, тем меньше вероятность нарваться на стражу. Они тоже люди. К тому же в рощу Дианы, как донна Мария называла место их сходок, лучше всего пройти через недавно построенные Римские Ворота, остальная часть Ольтрарно уже обнесена стеной. Через стену даже днем лезть глупо, а среди привратной стражи у нее есть связи (Италия, господа!), пропустят, но только если глухой ночью, без лишних глаз. Потом вернулись Вито с Лоренцой, потом надо было всех накормить, потом дети отправились поспать хоть немного, иначе мы могли далеко и не уйти, а мы с Марией ещё посидели. Слегка планы обсудили: куда и как. Потом она расспрашивала меня, я - её. Она, естественно, о моем мире, какие там женщины вообще и какие у меня, кто я там был, как жил, ну и все такое. Ну, я тут немножко так... приукрасил свое житье-бытье. Ну не жаловаться же, какой я непонятый женой и неоцененный сослуживцами и начальством. Да еще квартира эта, двушка, будь она неладна. Есть же у 21-го века и положительные стороны? Есть. Могли они и в моей жизни случиться? Могли. Поездки с женой по солнечным странам, например. Могла моя жена быть красивой, умной, веселой, и все-все понимающей? Могла. Ведь она когда-то именно такой и была. А вместо убогой квартирки мог наличествовать трехэтажный особняк. Мог, еще как мог, если бы я еще 25 лет назад понял, что ни мои дурацкие, как потом жена говорила, принципы, ни лаборатория в частности, ни нейрофизиология в целом никому на фиг не нужны. Нужно совсем другое. Это только со стороны может показаться, что с науки своровать нечего. Это смотря с какой. На нашей теме можно было неплохо озолотиться, в прямом смысле: золотые клеммы и серебряные контакты повсюду. Реактивы и расходники можно цистернами списывать, а они вовсе не копейки стоят - все забугорные. То же самое с аппаратурой на миллионы. Кто сможет проверить, что там не работает, что сломалось, что из оплаченного заказано, а что в карман положено? Проще надо было быть. Тогда не надо было бы самим по техпомойкам шариться да из отходов конфетки лепить. Настоящий олигарх, конечно, даже пачкаться о такое не будет, а вот кому помельче - нормально. Опять же - чиновники от минздрава не только жадны, как голодные каирские проститутки, но и тщеславны, как... ну, тут хуже их самих никого нет. Они и сами не прочь отметиться в чужой публикации, и имеют кучу друзей или родственников с такими же запросами. И всем нужно в соавторы, а то и руководители. Вроде как мелочь, но если показывать им характер, отказывая в "невинных просьбах", то ни карьеры, ни денег. Лучше, конечно, было бы не показывать. Все у меня могло быть. Так что почти и не врал.
Много интересного узнали оба. Было бы мне тут чуток побольше лет, думаю, посиделки закончились бы ещё интереснее. Такие доверительные беседы, когда наперебой самое секретное наружу, сближают не хуже уже имевшегося интима, а с высоты моих почти шестидесяти излёт её тридцатника - вообще не возраст, а фигурка у неё такая, что её даже этот балахон дурацкий не может скрыть. Но увы, пока все это только чистая теоретическая эстетика, практически мне до таких развлечений ещё года четыре.
Тогда же я в первый раз узнал, что никакого заговора, в котором участвует Уберти, нет. Наоборот, он один из главных гибеллинов, что не очень давно захватили власть в городе. В локальной заварушке, показавшейся местным жителям Армагеддоном, гибеллины под его началом наголову разбили гвельфов. Теперь официально самый главный тут - герцог Новелло, но он только ставленник короля Сицилии Манфреда [ 9. Manfredi di Sicilia (1232 - 1266). Бастард Фридриха II. Воевал с папой Иннокентием IV. В 1254 г. в битве при Фоджи он разбил папские войска и покорил Капую, Неаполь, Аверзу и Бриндизи, а затем переправился в Сицилию. Король Сицилии с 1258 г. Покровительствовал поэтам и учёным. Помогал изгнанным флорентийским гибеллинам, которые, при его содействии, одержали победу при Монтаперти (4 сентября 1260); таким образом он приобрел власть над Флоренцией и почти всей Тосканой.], имеющего личные и политические терки с Папой, а так Уберти вполне тянет на лидера нобилей. А нелады со стражами порядка оттого, что хотя герцог Гвидо Новелло [10 Guido Novello (ок. 1227 - 1293). Политический авантюрист 13-го века из аристократического рода Guidi. За свою долгую политическую жизнь имел много титулов и занимал множество должностей: Герцог Тосканы, наместник короля Манфреда Сицилийского, Подеста Флоренции, Сиены, Ареццо, и т.д. Примыкал к различным партиям. В указанный период был на стороне гибеллинов.] (читай - Манфред) и ликвидировал с должности старого подеста и существенно модифицировал закон о верховной власти в городе, некоторые элементы прежней системы управления городом, включая Совет, цеха, и Капитанов войны и народа, остались. Надо сказать, что ни одна из этих ветвей власти счастлива под гибеллинами не была и с удовольствием бы от них избавилась. Более того, в недавней войне все на тот момент власть имущие забыли про свои внутренние дрязги и сплотились против подошедших к стенам города гибеллинов. Не помогло. Патриотизм народного ополчения Фиренцы не проканал супротив опыта и лучшего вооружения кондотьеров Уберти. Гибеллины вошли в город и немного повеселились, перевешав одних и изгнав других гвельфов, половину гвельфовых башен в городе посносили нахрен. Хотели все снести, заодно, пользуясь случаем, и бошки посрубать кому ни попадя, а лучше всем жителям, на всякий пожарный, так Фарината и не дал. Заявил своим соратникам из Сиенны, что он сначала фиренец, а уж потом гибеллин. Пригрозил им самим бошки за Фиренцу посносить. Вобщем, весь город спас, получается. Такие дела. Вот только ответных чувств не дождался. Город большей частью гвельфским остался и теперь живёт Фарината как немецкий оккупант в Киеве: покорность населения есть, любви нема. Оба Капитана, естественно, попали в категорию "казнить, нельзя помиловать", так что горожанам пришлось выбирать новых. Отменить выборы совсем Уберти и Новелло не решились, поскольку, вишь ты, вековые традиции, и открытое наплевательство на них кончилось бы массовыми беспорядками и необходимостью такой же массовой резни, а гибеллины, как я понял, все же не были большевиками и под корень свой народ истреблять не хотели. А может и плевать им на народ было, просто победа уже была одержана, и рисковать ею, затевая новую свару в только что покорённом городе, и снова воевать уже никто не хотел. Итальянцы же. Деньги есть, мессеры. Вино, закуски, вокруг друзья, красивые и веселые женщины, лабухи на мандолинах лабают, синее небо, зеленые холмы, хорошая погода, тра-ля-ля, все дела. Гибеллины просто попытались протолкнуть на ключевые должности своих, но обломались. Так что верховная, так сказать, законодательная власть отошла нобилям, а вот исполнительная, особенно на местах, осталась за гвельфами и пополанами. Менты же как раз и подчинялись Капитану дель пополо. И среди них было много таких, что стояли на стенах против армии Уберти... Вот такие вот выверты итальянского феодализма.