Лилия восьмидесятых
Лилия восьмидесятых
Екатерина Алексеевна Цибер
***
ЛИЛИЯ ВОСЬМИДЕСЯТЫХ
Пьеса в одном действии
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Дима - болезненного вида мужчина, 40 лет.
Марина - его жена, 35 лет.
Действие происходит в Грузии, в Тбилиси, в одной из квартирок старого частного дома. Деревянная лестница ведет по наружней части дома на балкончик с боковой дверью в квартиру. Вход с балкончика - прямо на кухню, из кухни сквозной проход без двери ведет в спальную - вся жилплощадь просматривается на сцене одновременно. Мебели мало, вещи выцветшие, изношенные. Одежда - дешевые рубашки, джинсы, кеды.
Фоновые декорации - картины Пиросмани со сценами застолий.
Музыкальное оформление - грузинское многоголосие, мужской хор, инсценирующий невидимое зрителю застолье во дворе.
Звучит мужской грузинский хор.
Дима (сгорбившись, сидит на табурете у кухонного стола; мрачно возмущается). Опять поют! Вечно поют! Мир исчезнет, а они так и будут петь - в невесомости!
Марина (заходя с балкончика на кухню, миролюбиво). Люди выпили. Людям весело.
Дима (наливая чай). Людям страшно задуматься - вот и глушат мысли то вином, то песней.
Марина (иронически-ласково). Не будь злюкой, Димочка! Пошел бы к ним, да покутил бы немного с соседями! А то опять обидятся!
Дима. Надоело!.. (Выскакивает на балкон, кричит во двор.) Гаумарджос!!! Гаумарджос!!! (Оборачиваясь к жене.) Вот к чему теперь это их - гаумарджос? Я тебя спрашиваю: К чему это их "да здравствует"?!
___
(*Примечание: грузинский возглас "Гаумарджос!" ("Да здравствует!") надо кричать с резким ударением на слоге "джос", отделяя слог от целого слова: "Гаумар-джОс!")
___
Марина. Ну как - к чему? Тэнго машину продал - и другую подешевле купил, а разницу пропьет...
Дима. А жена его и в горничных, и в уборщицах в отеле вонючем день и ночь пашет, чтоб его же дети сыты были!
Марина. Не наше дело, родной! Квартира тут - ее собственная. И раз не гонит козла своего прочь - значит, устраивает... Я этой дурехе Элисо прямо с утра сказала: хоть деньги у мужа отбери! А она овцой блеет: "Он же муж..." Главный, значит.
Дима (мрачно). Рабыней родилась - да такою и помрет.
Марина. Ее право. Захотела б она - хоть в суд, хоть на развод! Права человека имеет! А так... Кто из них - садист, а кто - мазохист, если всё такое - добровольно, то - не наше дело!
Дима (переходит в спальню, падает на кровать на спину). Только то и знаешь: "Не наше дело, не наше дело!" А что - наше?
Марина. Наше дело - жить тихо, и любить друг друга, родной.
Дима. Бабский звон! Жить да любить? И всё?
Марина. Димочка, я четвертый год с тобой маюсь, неужели - зря?
Дима (садясь в кровати). Ты еще вспомни, что на пять лет меня моложе! Мне - сорок, тебе - тридцать пять! И что? И ты, и я - бесплодные! Как доказала нам сама жизнь. (Ехидно.) Твоя ненаглядная жизнь, между прочим!
Марина. Ну, бывает. Нам ведь и без детей неплохо. А хочешь, усыновим? Хоть двоих усыновим!
Дима (судорожно сжимая подушку в руках). Зачем?! Чтоб они потом на Марс улетели? Чтоб подохли там в красных песках - без воды и без воздуха, для буржуев сраных икс-металлы добывая?!
Марина (подходит, отбирает у него подушку, кладет на место). А мы детей умными вырастим - они на Марс не захотят!
Дима (падает на постель, хохочет). Умными! Ты целыми днями чеки выбиваешь, я - машины мою! Мы с тобой, что ль, умные?! А вокруг, на свете сером - детей уж нет, только маленькие бандиты! Они ж с трех лет глядят порно или стреляют по людям в Интернете! Детства-то больше нет, Марин! Детства нигде нет! Нет! Нигде! На что нам дети?!
Марина (садится на кровать, гладит его по волосам). Дим, какие еще бандиты?! Какой серый свет?! Выдь на балкон - вон, за горою солнце Грузии сверкает, хотя и закатно!.. Белый свет все еще с нами!
Дима (вскакивает с кровати, бежит на балкон, кричит). Солнце Грузии! Солнце Джорджии! Советский Союз - горькая легенда о братстве народов! Грузия - вечная любовь моя! Возгласы восторга! Патетика!.. Па-те-ти-ка!.. Соседи! Орите громче: Слава стране родной! Слава!.. (Марина тянет его за рукав рубашки с балкона на кухню. Он заходит, садится на табурет.) А все-таки... Лично я - родом из детства... Я инфантилен. И неприкаян. Я знаю, что всё то, во что я прежде верил - не существовало... (Снимает рубашку, роняет ее на пол; выдвигает вперед левое плечо.) Смотри, Марина! Видишь?
Марина. Что?
Дима. Памятку, священный ожог - видишь?
Марина (касаясь его плеча кончиками пальцев). Нет...
Дима. А я вижу! А она есть, памятка-то! Есть она!
Марина (испуганно). Она? Кто - она?