- Ну, если ты так хочешь, и если это рядом с нами, то, пожалуйста - быстро сориентировался я.
Дора поблагодарила меня кивком и пошла на сцену вслед за хозяином кафе.
Буквально через пару минут, после короткой беседы Доры и музыкантов, заиграла музыка и наша девчонка вышла на сцену к микрофону. Гул голосов посетителей разом смолк.
Дора запела. Красивый сильный голос, красивая девушка, красивые плавные движения рук и элегантная игра бедрами - это было просто восхитительное зрелище и я на несколько минут забыл обо всем, попав под власть поющей Доры, которая пела и смотрела на меня, смотрела из-под слегка опущенных ресниц, обдавая меня жаром желания и восхищения этой женщиной.
Дора закончила петь и с достоинством слегка поклонилась аплодирующей публике. Некоторые мужчины даже свистели от избытка чувств - ну, народ такой в Лилли: непосредственный, без изысков, но искренний. Дора не могла не понравиться - она действительно была очень хороша.
Я помог Доре спуститься со сцены. Девушка внезапно обняла меня и прижалась ко мне.
Мужчины вокруг просто взревели от одобрения, опять раздался свист.
- Жорж! - зашептала мне на ухо Дора. - В дверях на выходе полиция. Четверо полицейских. Еще двое прошли к стойке. Трое заходят к нам с правой стороны, за твоей спиной.
- Оружие у них в руках? - обнимая девушку быстро спросил я.
- Нет. Только дубинки.
- Хорошо, сейчас я пойду к нашему столу, а ты возвращайся на сцену. Сейчас будет драка. Не лезь. Отойди к музыкантам. Может, ты сдашься полиции?
- Нет. Я пойду с тобой - ты хорошо обнимаешься - Дора слегка укусила меня за мочку уха.
- Тогда отойди за сцену и жди. Мы заберем тебя.
- Как скажешь, дорогой.
Разомкнув объятия, я помог вернуться Доре на сцену. Разогретая публика одобрительно загудела - все подумали, что девушка возвращается снова петь.
Я повернулся к столу: практически рядом с нашим столом стояли трое, нет, четверо полицейских в форме с дубинками в руках, и трое в гражданке - их не трудно было узнать по характерному взгляду.
Я, медленно возвращаясь к столику, бросил взгляд на Рикки и Хулио: мы поняли друг друга без слов. В следующее мгновение, когда на нас со всех сторон бросились полицейские, мы встретили их ударами, жесткими и беспощадными. И понеслась!...
Драка в Лилли, вспыхивает везде и по любому поводу. И мгновенно охватывает всех. Через минуту вокруг дрались все. Мне доставалось со всех сторон, но полицейских оттеснили вглубь зала и нам с мачо удалось отбиться от них. Зря копы сунулись в бар! Это Лилли. Здесь не любят копов, совсем не любят. И не очень-то боятся...
Мы с мачо вырвались их ожесточенно дерущейся и кричащей толпы взбешенных мужиков, и прорвались к сцене. Первое, что я увидел, так это Дору, яростно отбивающуюся своей туфлей с остром каблуком - шпилькой, от двух парней в гражданке, которые пытались ее скрутить.
Мы налетели на этих парней, смяли их, сбили на пол, где с ними стали разбираться музыканты, словно сорвавшиеся с цепи бешеные собаки, люто молотя их ногами. Видать, знали, за что били.
Мы рванулись за сцену, в небольшой проход, ведущий в служебные помещения. К счастью, здесь никого не было, кроме двух поваров в белых фартуках и колпаках, спешивших поглазеть на драку. Дора бежала босиком, сжимая в правой руке, как оружие свою красную лакированную туфлю на шпильке. А молодец, девчонка! Не дала себя просто так взять этим ушлепкам!
Из боковой двери внезапно в коридор выскочил человек в костюме. А, это Август Борн, который хозяин кафе. Получи! Пробегая мимо, я ударил его локтем в челюсть - Август Борн, нелепо взмахнул руками и повалился на пол. Не жалко - наверняка это он вызвал полицию, заработать на нас решил, придурок.
Через большую кухню полную снующих между плитами и столами поваров, мы проскочили к служебному выходу. Там уже стоял полицейский кар с включенной мигалкой. Двое полицейских ели бургеры, поставив бумажные стаканчики с кофе прямо на капот своего кара.
Реально, расслабились копы. А Лилли этого не прощает.
Проблема решилась буквально за десять - пятнадцать секунд: копы оправились смотреть сны в глубоком нокауте, а мы, пронырнув знакомыми дворами и переулками, покинули Пинк Пантеру под звуки сирен полицейских машин блокирующих квартал. Поздно, провтыкали вы нас!
Через десять минут мы уже спускались вниз по эскалатору, на второй уровень Лилли. Здесь, в Андерграунде, среди отмороженных отпускников и полукриминальных обитателей и откровенных бандитов, безраздельная власть полиции заканчивалась: копы редко демонстрировали здесь свою силу - это, как правило, для них плохо заканчивалось.
Оторвались мы, пусть даже на короткое время. Очень на это надеюсь.
2
Спуск на третий уровень Андерграунда напоминал смену кадров в дешевом кино ужасов: с каждым уровнем вниз - все хуже и хуже, все темнее и грязнее, воздух все и тяжелее. Ну, и дыра! Внизу, под четвертым уровнем, последнем в Лилли, говорят, есть технические этажи, переходящие в горные выработки и пещеры, которым нет конца. Сколько есть пунктов перехода - никто толком и не знает, да и герметические шлюзы в переходах были задраены наглухо, навсегда, отгородив недра Луны от гигантского города - муравейника стальными воротами двухметровой толщины, по крайней мере, так говорят местные диггеры - отморозки.
Там, на четвертом уровне, «на дне», как говорят его обитатели, плохо освещенные улочки - тоннели с трущобами, дешевыми барами, дешевыми проститутками, откровенными бандитами, объединенными в банды, вечно воюющие между собой. Здесь все мерзко и просто: забери и убей, или у тебя заберут и убьют. Сюда добровольно не спускаются с верхних уровней Лилли - это просто смертельно опасно, а вот бежать, укрыться в этой мрачной помойке - так это, пожалуйста. Здесь принимают всех. Только, как правило, убивают быстрее, чем по решению суда, там, наверху.
Когда-то здесь, на четвертом уровне, была необитаемая промзона с вредными производствами, но ее закрыли, после строительства Луна - сити. «Дно» заселили беглые преступники, дезертиры и отморозки всех мастей. Как они там выживали, никто не знал, да и особо и не интересовался. Это была саморегулирующаяся помойка общества. Лилли и сам Город отгородился от «дна» системой лифтов: вниз ехал кто угодно, по нескольким десяткам обшарпанных лифтов отправлявшимся с третьего уровня Лилли, которые после выгрузки внизу прожаривались огнеметами, вмонтированными в потолок и стены кабины, начисто стерилизовались: и от нелегалов, и от всякой заразы, могущей проникнуть в Лилли со «дна»- притаиться в лифте и выехать на нем вверх было просто невозможно, поэтому лифты вниз уходили с пассажирами и грузами, а наверх возвращались пустыми. А вот пассажирский лифт наверх ходил только один, несколько раз в день, строго по расписанию. На выходе пассажиры проходили жесткую стерилизацию разными видами излучений, одежда обрабатывалась в дезкамерах, а после обработки все пассажиры проходили полицейский таможенный досмотр, через который никто из нежелательных элементов пройти просто не мог. Поэтому лифт в Лилли со «дна» практически всегда ходил пустым.
По сути дела, попав на «Дно», выбраться наверх было уже практически невозможно.
А вот грузы вниз, из Лилли уходили постоянно. В основном продукты, вода, одежда медикаменты. Много грузов. И опечатанные контейнеры тоже уходили вниз.