Докончить фразу он не успел, неожиданное грозное рычание и его резкая остановка заставили Дмитрия позабыть о разговоре. Бедное тело животного, неожиданно ставшее союзником, под воздействием маленьких детских рук стало быстро рваться, показывая свой внутренний красный мир. Монстр в теле ребенка восполнял силы.
Три последующих дротика не произвели усыпляющего эффекта, но зато основательно привлекли внимание. Медленно подняв голову вверх, Элли стала искать глазами обидчика. Как только взгляд расширенных зрачков остановился на Дмитрии, по её бледному лицу сразу же прошлась кровавая улыбка, обнажавшая ряд молочных зубов. Вяло смахнув дротики с хилой груди, она прыгнула и попыталась вцепиться в горло своей новой жертве. Ловко увернувшись от детских ногтей и зубов, Дмитрий ударил ребенка рукояткой револьвера по голове. Послышался негромкий хруст, и маленькое тело медленно осело на асфальт, теряя при этом не только кровь из проломленного черепа, но и сознание.
Он снова огляделся. Кроме мертвой собаки зрителей не было. Вернувшись взглядом к ребенку, Чирвин заметил, как улыбка, которая сошла еще в прыжке, стала медленно восстанавливаться, а взгляд концентрироваться на нём. Он поднял револьвер и всадил дротик прямо в глаз. Не найдя препятствий на пути к мозгу, острая игла быстро достигла своей цели. Маленькое тело дернулось и замерло. Больше в нём не присутствовало столь опасного сознания…
Негромко вздохнув, он убрал пистолет и достал пузырек с темно-синей жидкостью, которым полил собаку. Тело несчастного животного стало быстро растворяться. В это время из темноты вышел Антон.
Спортивный костюм, кроссовки и черная бейсболка. Подойдя ближе, русоволосый крепыш критически осмотрел место битвы и мокрые следы на асфальте. Автомата он с собой не взял.
– Мотыль, – Антон наклонился и подобрал дротики, – а это зачем? Ты что, живой её хотел взять? Вроде приказ другой был.
– Брутальный заражен. Травкину она нужна живой, для противоядия. Я так понимаю, тебе этого не сказали?
– Нет, – у здоровяка хрустнули пальцы. – Только то, что надо срочно изолировать.
– Тебя что-то гложет, дружище?
– Да так, я чувствую, что если мы будем продолжать использовать этот новый метод, то у нас снова возникнет необходимость в зачистках.
– Я тоже так думаю. Кроме того, я почти уверен, что завтра моя жопа будет в тренировочной.
Антон удовлетворенно улыбнулся. Вид широкой улыбки, медленно расплывающейся по его физиономии, был удивительным зрелищем. Лицо, чей грозный вид отпугивал людей почище дубинки и пистолета, мгновенно преобразилось в нечто доброе и приветливое.
– Это славно, я давно не разминался, – он грустно посмотрел на валяющиеся на земле дротики, – и как результат – я в конце, а не в начале.
Дмитрий слегка усмехнулся. Он знал, почему Антон только вторым номером шёл в этой погоне. Он ведь не под дозой. К тому же, если бы не витамины, то вполне вероятно, что только жертвой в виде собаки обойтись не удалось. Антону, кстати, не раз предлагали попробовать сделать укол, но будучи поклонником собственных сил и оружия он лишь брезгливо фыркал.
– А теперь, если ты не возражаешь, я маленько прогуляюсь, – сказал Чирвин, покрутив головой, из-за чего шейные позвонки неприятно хрустнули. – В такую отменную погоду у меня пробуждаются очень сильные эмоции. Ведь осень – пора романтичных натур.
– Романтичных… – здоровяк коснулся затылка. – Девку тебе пора завести, да побойчее. Такую, чтобы желание по ночам шляться отпало.
Он расхохотался. Смеялся Ударов всем телом, словно каждая мышца старалась принять участие в общем веселье организма.
Дмитрий не ответил. Вдоволь насмеявшись над собственной шуткой, Антон, крепко стукнув приятеля по плечу, подобрал тело ребенка и направился в сторону подвала. Одинокая ночь его не привлекала, он любил действие и старался жить только этим явлением.
Прошло четыре часа, прежде чем длинный металлический ключ Дмитрия привычно вошел в скважину подвальной двери. Теперь, когда все мирно спят, ничто не мешает прогуляться по любимому фильму. Бережно придерживая прихваченную из дома кассету, он крутанул замок.
Тишина. Покой. Все мирно спят в своих кроватках. Дмитрий посмотрел на кассету. Уже две недели он не стирал запись. И эта милая особа, эта Лило, могла по праву считаться его девушкой. Она теперь узнавала его, радовалась тому, что он с ней. И всё же он обязательно сотрёт её, но попозже. В конце концов, даже ему это скоро может надоесть. Месяц, не больше, так он определил время для их отношений.