Она стала вспоминать обо всем с самого начала, с того дня, когда они встретились на вечеринке в день финала Кубка Мира по регби – на ланче перед матчем, где им так понравилось, что они, как и многие, остались смотреть матч по телевизору. Ди стало совестно при мысли о том, сколько ребят мечтало попасть на матч, и как бы они хотели оказаться на их месте, и Сэм собрал полдюжины билетов, выбежал на улицу и раздал их первым встречным болельщикам. Они стояли у окна и смеялись, видя как ребята им машут и бегут со всех ног к Лэнсдаун Роуд. В тот день они с Сэмом часто смеялись. Кенди была на другом конце зала, болтала с кем-то о кулинарии. Сэм потребовал: «Мы должны увидеться снова», - и она звонко рассмеялась от счастья, и сказала, что это чистой воды Голливуд.
«А я и сам чистой воды Голливуд», - произнес Сэм доверительно, будто они сто лет были знакомы. Он записал ее рабочий и домашний телефоны, и позвонил на следующий день. Он ее добивался – именно так, не скажешь, что слово слишком сильное. Добивался. Она говорила ему, что не хочет связываться с женатым мужчиной, а он отвечал, что понимает: все это чистой воды Голливуд, все это банально, и так говорят все женатые мужчины, но от его семейной жизни на самом деле остался лишь фасад, брак его был огромной ошибкой, женился он зря - просто он был в Канаде один и без друзей, вдалеке от дома; и даже если бы он не повстречал Ди, их пути с Кенди все равно разошлись бы – их держат только дети, они еще маленькие и не поймут; он обещал, что будет нежным и заботливым и всегда будет любить ее. Ну, и зачем тогда так поступать? Если ты любишь кого-то, если она юная, цветущая и сводит тебя с ума, тогда зачем закатывать приемы, держаться за руки, и вообще сидеть в этом болоте с другой женщиной? Какой тут смысл? Или предположим, ты любишь эту женщину, вы прожили вместе десять лет и тебя все устраивает, ты обожаешь своих мальчиков и т.п., зачем тогда врать кому-то еще, что она юная и притягательная, и плести ей сказки про конференцию в Лондоне и про бэджи с именами? Этого понять Ди была не в силах, и она чувствовала, что в ее голове вот-вот что-то сломается. Она подалась вперед. Том увидел в зеркале, что она наклонилась.
- Все в порядке, Ди? – окликнул он ее.
- Нормально, - пробормотала она.
- Держись, твой поворот через пять минут, - сказал он. Наверное, решил, что ее укачало.
- Да ну? Мы уже дома? – она искренне изумилась. Ей казалось, что до Ратдуна еще миль семьдесят. – Ты не пробовал водить «Конкорды»? – попыталась пошутить она.
- Еще нет. Но думаю, теперь это мне раз плюнуть, - ухмыльнулся Том ей в ответ.
Она подумала, не поехать ли сразу домой. Может, не стоит выходить около гольф-клуба? Но так еще хуже – вернуться совсем одной в пустой дом. Нет, лучше побыть в компании людей, которые болтают и смеются, и обрадуются ей.
Перед тем, как войти в клуб, она открыла сумку и достала зеркало. Выглядела она, что удивительно, совсем неплохо – загорелое лицо (не зря столько выходных провела дома), волосы прямые до плеч – Сэм говорил, что она будто из рекламы шампуня, для него это высокая похвала. Глаза: взгляд обычный, не безумный. Нет, родителей и их друзей она не испугает. Итак, вперед, и когда ее спросят, чем ее угостить, она ответит: у меня чего-то с желудком, возьмите мне брэнди с портвейном. Кто-то сказал ей однажды, что это отличное лекарство от любой хвори - или почти от любой.
Родители как всегда были ей очень рады, и к тому же им не терпелось поведать новость, взять в руки бокал и сказать тост. Звонил Фергал, – и представь себе, они с Кейт купили кольца и собираются пожениться незадолго до Рождества - чудесно, правда? Родители Кейт тоже звонили и сказали: как все здорово сладилось, может, нынешняя молодежь мудрей своих родителей, что не кидаются в омут с головой. Ди подняла бокал брэнди с портвейном и выпила за здоровье своего брата Фергала и своей будущей невестки Кейт, и принялась обсуждать с мамой, что надеть на свадьбу. Спиртное полилось туда, где была ледяная вода, и словно огонь растопил ее и снял боль; Ди подумала, что лекарство, пожалуй, действительно отличное.