Я: И тебе спасибо. До среды, Митчелл.
Вместо того чтобы пробежать еще пять километров, я иду домой и принимаю холодный душ.
Наша пробежка в среду проходит точно так же. Я еще никогда не ждал утренних пробежек с таким нетерпением, как на этой неделе.
– Твои партнеры по команде не против, что ты бегаешь со мной несколько раз в неделю? – спрашивает она.
– Не-а, – отвечаю я. – Я просто сказал им, что я Спасатель Бэй, – смеюсь я.
– Спасатель Бэй? – Она прищуривает глаза, от чего на ее обычно гладком лбу появляется маленькая морщинка.
– Да, – говорю я. – Ну знаешь, есть Спасатели Малибу, а я – Спасатель Бэй. Мне нужно тебя охранять, чтобы те придурки с футбольного матча больше к тебе не приставали.
Она закатывает свои прекрасные глаза-хамелеоны.
– Гэвин, ты же знаешь, что ты не должен меня защищать.
Еще как должен! Она никогда не узнает, что я проигрываю в голове ту ночь, только с другим – ужасным – концом, в котором я не прибежал к ней на помощь.
– Я знаю, Бэй, – говорю я, пробуя ее новое прозвище. – Но раз тебе нужно на пробежку и мне нужно на пробежку, то мы вполне можем пробежаться вместе, разве не так?
Она размышляет над моими словами.
– Ладно. Кажется, с такой хорошо продуманной логикой не поспоришь, – смеется она.
Мы набираем скорость, и я спрашиваю:
– Ты уже сказала как-там-ему про наши пробежки?
Кажется, я вижу тень улыбки.
– Крису? Нет!
– А скажешь?
– Да. Скажу, – говорит она.
И быстро бежит вперед. Я бегу за ней. Я готов следовать за ней куда угодно.
В воскресенье вечером я с сожалением пишу Бэйлор эсэмэс:
Я: Мой тренер назначил тренировку завтра утром. Он хочет подготовиться к матчу во вторник. Извини, я не смогу с тобой побегать.
Бэйлор: Ничего страшного. Тогда увидимся в среду.
Я: Может, ты побегаешь завтра в спортзале?
Бэйлор: Гэвин, со мной ничего не случится.
Я не отвечаю сразу. Я не могу контролировать ее действия. Но при мысли о том, что она побежит утром одна, мне хочется забить на тренировку и потерять шанс стать стартующим игроком в матче. Прежде чем я успеваю придумать еще одно сообщение, у меня вибрирует телефон.
Бэйлор: Ладно. Побегаю в зале. Паникер.
Мое лицо расплывается в такой широкой улыбке, что у меня болят губы. Я практически слышу ее недовольный голосок и вижу, как она закатывает свои прекрасные глаза. Воспоминание о ее глазах заставляет меня задуматься о том, какого цвета футболка на ней сегодня. Но если я спрошу, во что она одета, это будет уже слишком.
Я: Спасибо. Кстати, ты когда-нибудь пишешь для газеты о футбольных матчах? Я слышал, на этой неделе у них, возможно, будет классный центральный нападающий.
Бэйлор: Да, я тоже слышала. Может, мне и придется сделать репортаж. Пока, Гэвин. Хорошей игры! До среды!
Что? Что она имеет в виду? Она придет на матч или нет? Эта мысль преследует меня два следующих дня. На мои матчи никогда не приходил кто-то, на кого я хотел произвести впечатление. Ну, если не считать представителей университета.
Когда мы выходим на поле разогреться перед матчем, я оглядываю студенческий сектор. Я никогда не смотрел на трибуны. Никогда. До Бэйлор Митчелл.
Бэйлор Митчелл. Ее имя не выходит у меня из головы. Интересно, а какое у нее второе имя?
«Блин, Макбрайд, сконцентрируйся на игре», – приказываю я себе, когда мы совещаемся на боковой линии перед введением мяча в игру. Ее тут, наверное, даже нет. Она ничего мне не писала. Она сказала: «Увидимся в среду». Наконец я убеждаю себя, что она не придет, и сосредотачиваюсь на том, что мне нужно делать.
Примерно два часа спустя я выбегаю с поля. Я забил гол, правда, моей команде это, к сожалению, не помогло. Я должен быть рассержен. Должен злиться, что некоторые из ребят в нашей команде не выложились сегодня по полной. Но я могу только улыбаться – ведь я заметил Бэйлор, лучезарно улыбающуюся мне с трибун недалеко от выхода. Я смахиваю потные волосы с глаз и подмигиваю ей. И вижу тот самый очаровательный румянец, заливающий ее лицо, а она опускает взгляд.
Жду не дождусь завтрашнего утра.
– Скучала по мне в понедельник? – спрашиваю я Бэйлор на пробежке в среду.
– Нет, – говорит она.