***
Маленький автопилотируемый шаттл подал сигнал о своем отправлении на корабль, и потому на корабле все уже ожидали его; бортовой компьютер сообщал, что все проходит, как нужно, челнок всосало в один из шлюзов большого звездолета, и заботливые механические руки установили его на площадке; шлюз закрылся, насосы накачали воздух обратно в помещение. Вошедшие люди видели, как поднялась крышка люка, но никто оттуда не выбрался.
-- Он ранен, -- мгновенно сообразил капитан Лилло и сам поспешил к кораблику; действительно, потерявший сознание человек лежал в кресле внутри, и андроид бережно вытащил его оттуда. -- Скорее, носилки!
Они засуетились; по счастью, предусмотрительные разведчики заранее привели двоих врачей и были готовы к любой неприятности. Капитан Лилло устроил спасенного человека на носилках, которые немедленно поплыли следом за бегущими врачами: в медицинское крыло.
Уже после этого профессор Квинн озадаченно заметил:
-- Это же не наш руосец.
-- Какая разница? -- буркнул Лилло.
Спасенный человек был ранен в правый бок; ранение, очевидно, было ножевое, и лезвие задело легкое. Рана не была смертельной, но он потерял много крови, и врачам пришлось повозиться, но наконец главный хирург сообщил ожидавшим разведчикам, что жизнь спасенного вне опасности, через несколько часов он придет в себя.
-- Как такое могло случиться? -- буркнул Таггарт, сидевший вместе с профессором и капитаном Касвелином в холле возле медицинского крыла. -- Ведь шаттл был запрограммирован на ДНК Леарзы, и его одного.
-- Ответ должен быть очевиден, Эохад, -- спокойно отвечал ему профессор, -- шаттл был активирован самим Леарзой. Но ведь никто не говорил, что после активации нельзя посадить в корабль любого другого человека.
Они помолчали.
-- Леарза предпочел спасти его вместо себя, -- потом вздохнул капитан Касвелин. -- Профессор, имеет ли смысл посылать вторую капсулу?
-- Пока подождем, -- сказал Квинн. -- Надо узнать от господина Теодато, как обстояли дела, когда он покинул планету. Что, если Леарза сделал это потому, что сам уже не мог спастись?
Никто из них не ответил ему.
По прошествии нескольких часов подопечный в медицинском крыле действительно пришел в себя; он открыл глаза и почти сразу воскликнул:
-- Леарза!..
-- Тихо, -- предупредили его. -- Не дергайтесь, господин Дандоло, вам только что наложили швы.
Теодато выдохнул и осторожно уже повернул голову. Он узнал этот голос; действительно, возле него стоял пухлый профессор, держа под мышкой планшет. Несколько мгновений Теодато боролся с внезапно возникшим жжением в носу: ему зачем-то чертовски захотелось плакать. Взяв себя в руки, он хрипло спросил:
-- Господин Квинн?.. Это значит, что я на вашей станции?
-- Вы находитесь на нашем космическом корабле, господин Дандоло, это верно. Я, признаться, весьма рад тому, что удалось свидеться с вами снова; в конце концов, мы так и не отблагодарили вас за прошлый раз, когда ваш самоотверженный поступок спас наши жизни.
-- Ерунда... -- пробормотал Теодато. -- Леарза, господин Квинн!.. Леарза остался там...
-- Да, мы знаем об этом.
Тео скривился; боли он не чувствовал, но в груди у него как-то странно прихватывало, и смутное беспокойство не давало ему покоя.
-- Господин Квинн, пожалуйста, спасите его, -- попросил он. -- Он знал, что вы отправили этот корабль, но посадил в него меня, а сам остался... пожалуйста, отправьте еще один!
-- Хорошо, -- отозвался профессор.
...Теодато Дандоло по-прежнему находился в медицинском крыле (только теперь он обратил наконец внимание на окружающую его обстановку и не удержался от бездумного восторга), когда капитаны собрались в центральном холле корабля.
Лилло хмурился.
-- Мы отправили капсулу, -- сообщил он, -- но, достигнув пояса Ван-Аллена, шаттл взорвался. Пытаемся понять, в чем дело.
Профессор Квинн мягко отодвинул в сторону мешавшего ему Синдрилла и подошел поближе к мониторам бортового компьютера; какое-то время он молча внимательно рассматривал изображенные на них данные.
-- Разрушение идет быстрее, чем на Руосе, -- потом заметил он. -- Кажется, мы недооценили уровень развития этой расы. Они ушли далеко. Обратите внимание на цвет гистограммы, капитан Лилло...
-- Радиация сильно возросла, -- тогда произнес Лилло. -- Понятно. Обшивка капсулы недостаточно прочная, а внутри нее слишком чувствительные элементы... мы могли бы миновать радиационные пояса на звездолете, но так рисковать ради одного-единственного человека...
-- Что же, получается, -- произнес Таггарт, стоявший чуть поодаль, скрестив руки, -- Леарза обречен?
-- С уверенностью сказать нельзя, -- отозвался профессор. -- Но шансы его только что стремительно уменьшились.
***
Много веков тому назад их далекие предки отправились в негостеприимную степь, чтобы жить там среди лишений и невзгод, с тех пор утекло много времени, но вот история повторилась, и они вновь оказались посреди голой степи.
Разбили лагерь на берегу Атойятль, в стороне от разрушенного города, и понемногу начали стекаться люди. Беженцы шли со всех сторон: война охватила Анвин целиком. Рассказывали жуткие истории, леденящие кровь в жилах, о том, что творили закованные в том или другом городе, о том, как перебили всех отшельников в одном из монастырей, как убивали детей, насиловали женщин.
-- Господи, -- вопили несчастные, потерявшие все люди и падали на колени, поднимая руки к небу. -- Господи, за что ты караешь нас?
Марино Фальер молчал: он знал, что там, в этом черном бездушном небе, по-прежнему затаились инопланетяне.
Знал он и то, что в это время толпы закованных, обезумевших от жажды крови, окончательно покинули развалины Тонгвы и устремились следом за беженцами. Необходимо было уходить; обороняться на ровном месте они не смогли бы. Потому он отдал приказы, и люди принялись готовиться: у них был еще один путь к отступлению, последняя надежда, могучая река Атойятль, никогда не замерзающая, катившая свои черные волны на север. Там, далеко на севере, Атойятль впадает в Ледовитый океан; на берегах этого холодного океана высятся горы, быть может, там получится укрыться и выжить.
Хотя это будет задача не из легких, точно.
Между тем начали происходить пугающие события в самом лагере: люди сходили с ума, впадали в бешенство, кто-то покончил с собой, бросившись в реку, кто-то поднял оружие на своих же. Природа будто тоже решила в это время обрушить весь свой гнев на проклятых аристократов Анвина, стояли морозы, каких давно уже не было, и мрак почти не рассеивался.
Леарза, находившийся в это время во всеми покинутом городе, хорошо знал, что это значит. Он уже однажды пережил подобное.
Он устроился в заброшенном доме, разжег огонь в камине, использовав разломанные остатки мебели, и сидел в сумраке, чувствуя легкое содрогание земли под ногами. Нет; второй раз, пожалуй, ему этого не пережить... да он и не заслужил. Слишком много крови запачкало его руки. Он взял на себя эту ответственность... поздно слагать ее.
Ночь была чудовищно холодная, так что даже пламя мало спасало от всепроникающего мороза; Леарза завернулся в плащ с чужого плеча, протянул руки к огню. Он был один в целом городе; казалось, что он один во вселенной.
Но, впрочем, он уже никогда не будет по-настоящему один?..
Они жертвовали жизнями своих товарищей, чтобы спасти чужую планету
.
-- А я пожертвовал жизнью чужого народа, чтобы спасти другой, не менее чужой, -- хрипло рассмеялся Леарза в ответ. -- Сколько их погибнет, миллионы, миллиарды?
Они все равно погибли бы. Ты лишь ускорил этот процесс.
-- Да что с тобой такое, Асвад? Ты никак пытаешься убедить меня в том, что я белый и пушистый? На тебя не похоже. ...А, или тебе тоже хочется жить?
Асвад рассмеялся в ответ. Леарза мог бы и не говорить ничего вслух, но он давно уже ни с кем не разговаривал, и звук собственного голоса немного успокаивал его.