Я довольно грубо выдернула свою руку из-под ее, промокнув глаза салфеткой и вытирая нос. Каждое слово метко устремлялось к цели — к бедному разбитому сердцу, и я ненавидела, что Долли может прочесть каждую строку моего жалкого безотрадного жизнеописания.
Я отказывалась смотреть на женщину, выбросила использованную салфетку в мусорное ведро, после чего ответила, сосредоточив внимание на пустой стене позади нее:
— Не понимаю, почему думаете, будто знаете меня. Я не богата, однако у меня есть гордость. Незначительная, но имеется. И я перечислю то, что именно могу потерять: дом, работу, репутацию и самоуважение. Так что мой ответ, Долли, — нет.
Она поджала тонкие губы и положила руки на колени.
— Понимаю. Возможно, могу отнять минутку твоего времени — окажешь одолжение. Обещаю, что небольшое.
— Конечно, говорите, — пробормотала, желая, чтобы она усерднее отговаривала меня, так, чтобы я фыркнула в ответ, защищая свою трусость.
Долли порылась в кармашке ходунков, вытаскивая недоеденное печенье, урологическую прокладку (слава Богу, все еще в упаковке), пакетик конфет, коробку слухового аппарата (который женщина ни разу не носила) и две расчески, пока, наконец, не нашла то, что искала. Она передала конверт с именем и адресом Джо Фокса, написанными неровным почерком.
— Это чек за работу, проделанную Джо с машиной. Доверия к почте никакого нет, потому буду благодарна, если доставишь лично парню.
Адрес располагался к югу от шоссе, недалеко от озера Бэкбон. Я не была в этом городском парке с выпускного класса. Осторожно зажала конверт между большим и указательным пальцами. «Одолжение» займет не более двадцати минут, максимум полчаса, и я успела бы выполнить его до смены в закусочной, о которой, как была уверена, Долли знала.
— Ладно, — неохотно согласилась. — Доставлю чек.
Мягкая улыбка озарила лицо Долли.
— Спасибо, дорогая. Я очень признательна.
Я кивнула и собрала маникюрный набор, чувствуя осадок и подавленность. Хотелось легкого дня, когда могла бы прийти и уйти, выполнить работу и вернуться домой без ощущения, что меня пропустили через блендер. Уже и не помнила каково это.
Пока ехала на другой конец города, вновь переживала отповедь Долли о моей жизни. С каких это пор ответственность равносильна скуке? Я много работала и хорошо справлялась со своими обязанностями — что в этом плохого? И затем, на долю секунды, позволила себе вспомнить подростковые мечты о Голливуде и ослепительных огоньках на красной ковровой дорожке, зная, что сделанные мною макияж, причёска и укладка превратят актрис в богинь.
Однако это воспоминание было слишком тяжелым, слишком печальным; я знала, что юношеские мечты подобны далекой стране, куда не смогу вновь попасть. Вместо этого во время короткой поездки пыталась представить, в каком месте живет Джо Фокс. Мысли метались между далеким деревянным домиком без воды или электричества и холостяцкой берлогой, наполненной кучей красавиц. Но, разумеется, то было ни тем, ни другим. Дом его был небольшим и одноэтажным, в стиле ранчо, довольно ухоженным, но с веянием печали и пренебрежения — облупленная краска на подоконниках и прогнутое в углу маленькое крыльцо. У двери стояли горшочки с посаженным цветами, а штабель пиломатериалов, нагроможденный у пристроенного гаража, наводил на мысли о планируемых ремонтных работах.
Я сидела в машине, проводя пальцами по конверту, размышляя, не оставить ли его в почтовом ящике, криво покосившимся в сторону подъездной дорожки, но тут дверь открылась, и эффектная блондинка уставилась на меня, скрестив руки.
Я слабо улыбнулась, однако блондинка взаимностью не ответила, и я нервно вышла из машины, выпрямив спину и стараясь выглядеть уверенно.
Женщина была старше меня, но очень привлекательной и стройной.
— Здравствуйте, я Фиона, коллега Джо из Сидар-Корта. Нужно передать ему конверт.
Я держала конверт перед собой, по-дурацки ощущая себя, пока женщина продолжала смотреть, и медленно опустила руку.
Наконец, женщина мотнула головой в сторону гаража.
— Он там, — затем повернулась и вошла обратно в дом, закрыв за собою дверь.
Я мельком увидела маленького светловолосого ребенка, выглядывающего из окна.
Я почувствовала гнев за женщину и ребенка, которых Джо Фокс собрался бросить ради бездумной затеи Долли. Как парень мог быть таким безответственным? Таким себялюбивым? Хотя… стоит начать с его принадлежности к мужскому полу.
Обошла гараж и сразу же увидела Джо Фокса, склонившегося под капотом лилового «Кадиллака». Тачка выглядела получше, чем в прошлый раз, когда ее видела, почти так, будто все-таки готова к поездке в Лас-Вегас. Он хорошо поработал.
Гадая, как бы привлечь его внимание, тихонько кашлянула. Джо вскинул голову, откинув капюшон, и с его рта вырвались парочку омерзительных ругательств.
— Прости-прости! — ахнула я.
Он раздраженно уставился на меня, потирая затылок.
— То есть, приветики! Как ты? Не считая ушибов. Извини за это. Эм… у меня кое-что есть для тебя от Долли, — и протянула конверт.
Джо без слов взял его, но не открыл: просто стоял и пялился на меня, пока в конце концов не отвернулся обратно к машине.
— Хотелось бы, чтобы ты не был болтушкой, — проворчала ему в спину, однако ответа так и не последовало. — Ладно, ну… пока. Наслаждайся поездкой.
Глава пятнадцатая
Блетчли-парк, зима 1941
Сильвия
Я была одной из первых в Британии, услышавших страшное известие.
Помню тот воскресный вечер.
Мы с Барбарой вступили в организационный комитет — ответвление Дома культуры БП, организовывавшие шотландские танцы, театральные группы, хор Баха, мадригальный кружок, а также шахматные кружки и музыкальный кружок, где слушали патефонные представления. Все мероприятия были перечислены на доске объявлений в большом зале.
Мы были веселым коллективом, к тому же межгосударственным. Вместе с нами, британцами, были военнослужащие и женщины со всего Содружества: австралийцы и новозеландцы, много канадцев, один парень родился на Ямайке, и несколько человек, служивших в Индии.
В выходной день установили огромную ель у парадного входа и обвесили ее безделушками, чтобы оживить это место. Я называла их «безделушками», но на деле то были старые лампочки. Некоторые были раскрашены в странные цвета.
Как только сложная часть с размещением пятнадцатифутовой ели средь смеха и веселых разговоров была завершена, наша небольшая группа принялась делать бумажные гирлянды из старых газет, чтобы повесить на настенные подсвечники, а мы с Барбарой крапили сосновые шишечки английской солью, чтобы казались так, будто они покрыты инеем. Один из сотрудников почтового управления, гражданское лицо, нашел воздушные шары — неизвестно откуда взявшиеся, — которые мы развесили на люстрах. И хотя было еще начало декабря, решили запланировать великолепную вечеринку в канун Рождества в пабе «Восемь Красоток» в Блетчли.