— Это Дороти Портер. Она предпочитает, чтобы ее называли Долли, — сказала Трейси, пытаясь скрыть изумление.
— Да, предпочитаю, деточка, и поскольку я пока не впала в маразм, то буду говорить за себя.
Долли властно помахала рукой, скользнув по мне проницательным взглядом.
— Ты, должно быть, косметолог. Проходи, не отлынивай, сеанс как раз подходит к концу.
Я была так потрясена, что не заметила пожилого мужчину с мольбертом и блокнотом для рисования.
— Норман — художник, — продолжала Долли, абсолютно невозмутимо, когда Трейси бросила на нее сердитый взгляд. — Я напоминаю ему о пропорциях женской фигуры. У него давненько было.
— Семнадцать лет, — одобрительно хмыкнул Норман. — И я забыл свои проклятые очки!
— Долли, в самом деле! — фыркнула Трейси с мягким упреком. — Что касается Вас, Норман... Думаю, Вам лучше вернуться в свою комнату. У Долли назначена встреча.
Старик любезно кивнул, поспешно захлопнул блокнот и шатко поднялся, потянувшись за стоящими рядом ходунками.
— Завтра в то же время, Долли? — с надеждой спросил он.
— Я сверюсь с дневником, — ответила Долли.
Пока Норман, шаркая по комнате, выходил из комнаты, не сводя глаз со своих махровых тапочек, которые, казалось, приклеились друг к другу липучками, Трейси помогала Долли облачиться в шелковый халат и умело держала ее, пока они, шатаясь, шли к набитому до отказа креслу.
— Вам действительно следует пользоваться ходунками, — тихонько укоряла Трейси.
— Мерзкие штуковины! — воскликнула Долли. — Где достоинство в том, чтобы ковылять, как эти стариканы?
— Они удержат Вас от падения, — терпеливо объясняла Трейси, и возникло впечатление, что этот спор велся много раз. — Можете ведь бедро сломать.
— Бывало и похуже, — мрачно пробормотала Долли.
Когда женщина устроилась в кресле, то вновь обратила на меня пронизывающий взгляд.
— Хм-м, подводка и уста Мэрилин. Интересно. Кто ты, детка, когда не притворяешься Мэрилин Монро?
Я протянула ей руку и слабо улыбнулась.
— Здравствуйте, я Фиона, Ваш косметолог. Приятно познакомиться, Долли.
Ее ладонь была холодной и хрупкой, и я могла разглядеть голубой отлив вен под хрупкой кожей.
— И кто же твоя родня?
— Простите?
— Твоя семья, родители. Откуда ты появилась? Или ты пенорожденная, как Венера?
Она что, подразнивала меня? Комментировала мои пышные изгибы?
Мои щеки вспыхнули. Я будто бы снова оказалась в старшей школе, стоя перед задирами.
Я смотрела в ответ, полная решимости продолжать улыбаться, даже если это убьет меня.
— Ну, я получила сертификат косметолога в Сидар-Рапидс, но родилась здесь, в Строберри-Пойнт...
— Бедная девочка.
— Я очень счастлива, — сухо произнесла я.
— Правда? А счастливой не выглядишь. Видок какой-то подавленный; можно сказать, веет печалью.
Моя челюсть сомкнулась щелчком. Краткое изложение женщины было поразительным, что вовсе не понравилось.
— Я всем довольна, спасибо, мэм, — солгала я. — Итак, чем я могу помочь?
— Какая вежливая, — пробормотала Долли, как будто я не стояла перед ней. — Аквамариновый лак для ногтей есть? Кто-то однажды сказал, что он подходит к моим глазам. Они напоминали ему море в летнее пору, знаешь ли.
— Думаю, такой цвет у меня имеется, — сказала я, потянувшись за двумя флакончиками лака для ногтей. — Хотите металлик или просто глянец?
— Чудненько! — улыбнулась она, её слезящиеся глаза загорелись.
Затем она взглянула на Трейси.
— Ты можешь идти, моя дорогая, — царственно сказала Долли. — Но, возможно, найдется чашечка чая для моей гостьи.
— Вообще-то, просто воды будет достаточно, спасибо.
— Чепуха! Горячий чай гораздо более освежающий — он выводит тепло из организма. Парообразование — элементарная физика.
— Ох! — промолвила я, несколько опешив, размышляя, должна ли я ей напомнить, что сейчас февраль. — Хорошо, я буду черный чай с ломтиком лимона, если он у вас есть, пожалуйста.
Долли одобрительно улыбнулась.
— Послушная девочка.
Трейси усмехнулась.
— Вам то же самое, Долли?
— Да, спасибо, дорогуша.
Трейси оставила дверь открытой, отправившись за чаем, и я задумалась, девушка пошла за чаем по моей просьбе или Долли.
Я приготовила все необходимое для маникюра, начала с замачивания рук, чтобы смягчить кутикулы, а когда повернулась, чтобы наполнить маленький тазик из пристроенной к ней ванночки, она приказала вернуться.
— Поверни мой стул к окну! Живее!
— Я просто набираю воду и...
— Быстрее, девочка! — огрызнулась Долли, теперь звуча более взволнованно. — Открой окно!
— Но, Долли, на улице холодно, весь теплый воздух выпустите.
— Открой окно я тебе говорю!
Я поспешила к ней, открыла окно и почувствовала дрожь от ледяной зимы, когда подтаскивала тяжелое кресло, поворачивая его так, чтобы у женщины был вид на задний двор. Казалось, ее тело дрожит от предвкушения. Удивленная и запыхавшаяся, проследила за взглядом.
— Так-то лучше, — произнесла она. Долли расслабилась, но казалась немного настороженной. — Теперь сможем понаблюдать.
Я выглянула из окна, гадая, за чем наблюдать-то. Я лишь видела широкие заснеженные лужайки и пустые дорожки, пока что опустевшие от постояльцев.
Долли переплела костлявые руки и наклонилась вперед.
— Мы как раз вовремя! — заявила она, притихшим от волнения голосом.
Я лишь слышала шелест кустов снаружи и отдаленный звук самоходной газонокосилки садовника.
— Что происходит?
— Терпение, дитя. Увидишь.
Я села на пуфик напротив, потеряв терпение и поглядывая на часы, съежившись. Не хотелось отставать от графика в первый день. Если я не приступлю к работе с Долли в ближайшее время, то в итоге буду спешить с остальными посещениями или опоздаю ла на свою смену в закусочной.
Снова накинула на себя пальто и укутала Долли одеялом, хотя, казалось, женщина ничего не замечает, настолько она была сосредоточенна.
Затем я услышала раскатистый звук самоходной газонокосилки, которая приближалась все ближе, пока не остановилась в тридцати ярдах от окна. Когда двигатель был заглушен, внезапная тишина, казалось, усилилась.
— Почему мы следим за садовником?
— Парня зовут Джо Фокс. Он индеец.
— Вы, наверно, имеете в виду коренной американец, — мягко исправила я.
Долли окинула меня суровым, удивленным взглядом.
— Когда Том Микс был кинозвездой, а Уайетт Эрп писал ужасные книжки, мы называли типаж Джо «индейцы», — заявила она. — И никто не обижался.
Я молча рассердилась, понимая, что читать лекцию о политкорректности не стоило усилий. Более того, Долли слегка пугала своими внимательными глазами-бусинками и еще более острым язычком.
Ее взгляд уже был обращен в окно, и я поступила так же.
Парень по имени Джо Фокс спрыгнул с косилки и стянул бандану, которая удерживала волосы от глаз. Затем скинул с себя пальто и толстовку, бросив их на сиденье косилки. Фокс был обнажен до пояса, и даже с такого расстояния я видела мурашки по коже. Одним последним изящным движением распустил волосы, отчего они каскадом заструились по спине, переливаясь, как воронье крыло, водопад мерцающего черного цвета.