Добравшись до истребителей, коих было ровно десять, он без всякого препятствия установил бомбы на каждый истребитель. Осталось только установить турель, и двигаться восвояси – к миномёту.
Теперь только ждать. В момент, когда торпеда Лиловых достигнет своей цели – бомбы сработают сами. Диверсанты даже не устанавливали таймеры на бомбах – за них это сделали ещё на «Барготе». Им лишь нужно было успеть убраться от бомб подальше, пока те не взорвались. И сейчас, когда первая часть задания была выполнена, оставалось набраться терпения – и держаться до подхода основных сил.
Атака началась в положенное время. В небе взрыв спутника не был виден – лишь на мгновение одна их звёздочек на небе зажглась очень ярко и тут же погасла. Бомбы рванули все одновременно, и взрывная волна, пройдя по почве, сбила Марака с ног. Вокруг стало светло как днём, и через секунду тут же всё погасло. Вместе со взрывом он увидел, как вверх взмыла «тарелка» заминированного им радара, а рядом с ним подлетела в воздух бетонная плита забора.
А потом, когда свет погас, он увидел дым, поднимавшийся из центра станции – полыхали челноки и взорванные истребители. Взрывы продолжали сотрясать землю – видимо, детонировали боезапасы в летающих машинах.
Марак натянул на себя шлем, включил его. Тот сразу же показал, что биометрии всех его подчинённых были на месте – значит никого ещё не засекли.
Ну что ж, пора приниматься за вторую часть работы. Он вскрыл ящик, достал мину и отправил её в ствол. Он подождал. Миномёт щёлкнул, но Марак не стал кидать вторую сразу. Он решил подождать пока все шесть мин, выпущенных первым залпом, опустятся на лётное поле. Спаренные вакуумно-жидкостные заряды, хоть и были не велики, но должны были превратить лётное поле в клочки вывороченных железобетонных плит и залить его горящей жидкостью. Точно такие же заряды были выпущены и ракетчиками по комнатам администрации базы – если уже человека не расплющило от вакуумного заряда, и он не превратился в кровавое месиво, то ему предстояло гореть заживо.
Оставшиеся заряды были шрапнельными – для ликвидации живой силы. Необходимо было немного выждать: пока не прогорит вся жидкость, разлитая из уже пущенных зарядов, солдаты не выбегут из помещений наружу. Прошло около двадцати минут, прежде чем на экран шлема вывелось сообщение от турелей: солдаты появились на лётном поле, и турели автоматически вели счёт убитым. Тогда Марак снова повёл огонь из миномёта, но вслепую – пока бетонный забор скрывал расположение групп противника. Он просто после каждого выстрела менял направление ствола, стараясь покрыть как можно большую площадь. В итоге у него кончились мины, и он приготовился к худшему.
Турели убили немного – по их автоматическим подсчётам всего около трёхсот человек на все девять турелей. От станции послышали взрывы, и связь с ними прервалась – видимо, их уничтожили. Марак занял лежачую позицию для стрельбы и приготовился вести огонь, взяв на мушку дыру в заборе.
«Эсбэшники» попёрли на него толпой как раз через эту самую дыру, разбегаясь в длинную цепь по всему периметру. Марак прицелился в крайнего слева и был готов стрелять.
Откуда-то справа послышался шипящий гул, а потом прямо над живой цепью, в воздухе, на высоте около десяти корпс, раздался взрыв. Он раскидал солдат – они упали замертво. Затем следовал второй взрыв – уже непосредственно над станцией. Марак понял, что происходит: десантные челноки основной группы уже двигались над твердью, и со средней дистанции, как и предполагал план, били ракетами. Они взрывались в башнях, вонзались, как иглы, в здание, грохотали и вызвали дрожь почвы. Марак лёг лицом вниз и, повинуясь инстинктам, несмотря на шлем на голове, накрыл её руками. Ему стало страшно – и он не мог понять откуда в нём взялся этот животный страх, какой-то глубокий ужас, смешанный с физиологическим отвращением. Всего было восемьдесят взрывов, но он не считал их, а ждал, когда же они наконец закончатся.
А когда огненный хаос завершился, он поднял голову и увидел, что двадцать десантных машин Лиловых, продолжая отстреливать ложные инфракрасные цели, двигались над станцией. Башенки прикрытия челноков, палили из пулемёта куда-то вниз, видимо, продолжая уничтожать солдат СБА.
А потом они опустились и начали высаживали солдат на территорию базы. Шлем возвестил мараку о том, что в зоне боя появилось сразу тысяча новых биометрий. Повинуясь инструкциям, он вновь ринулся на базу – присоединиться к отряду Яна Погорельского, который сейчас уже вёл бой в административном здании.
Глава 13
2463 год. Двадцать три земных года до восстания Лиловых. Планета Земля.
Корабль генерала Максима Погорельского опустился на Землю ближе к вечеру, когда в этой части планеты уже темнело. И только успел опуститься трап – даже двигатели ещё не заглушили, как тут же из корабля выпрыгнули два человека – сам генерал и его водитель. Генерал бросился к спидерам[1], и уже оседлал одного из них, как услышал крик водителя, едва перекрывающий ветер и ветер шум двигателей:
– Командир, может все-таки автомобиль?!
– Нет, только спидер! Хозяин не ждёт!
Хозяином за глаза называли главу Объединённых Наций Земли и её колоний Верманда Хансена, за своенравный характер, но обстоятельный и продуманный стиль правления.
Погорельский считал, что ему повезло: на его век не выпало никаких войн и локальных конфликтов. Несмотря на свой генеральский чин, он считал, что самой главной победой можно считать именно мир, именно компромисс и ничто другое.
И вот сейчас, когда Азур представил Земле ультиматум сроком в неделю, Погорельский опасался лишь одного: Хозяин не станет его слушать, и выведет войска на боевые рубежи.
Ему так и не довелось повстречаться с Гарвичем – тем самым Гарвичем, который испытал на своей шкуре одну из азурских провокаций, и побывавшему на переговорах вместе с Хансеном. Хотя они оба хотели этой встречи. И Гарвич, точно так же, как и он, высказывался за недопущение открытого конфликта. Единственное, к чему он был склонен – к партизанщине, и Погорельский был с ним согласен. Но Гарвич переживал за то, что не может открыто говорить об этом Хозяину, как не мог это сделать никто из армии – кроме Погорельского. И он намеревался убедить Хансена не начинать войны. Да, Азур провоцировал Землю на войну, но поддаваться не стоило, какими бы явными не были намерения новой цивилизации. Если уж они «начнут первыми» – тогда это был бы совершенно другой разговор. Но из уст Хансена всё чаще и чаще звучала милитаристская риторика. А ещё Максим Погорельский опасался того факта, что никто из высшего генералитета не мог сказать земному главе хоть что-то в пику. И его, с самого вызова на заседание Совета Обороны, волновало чувство назревающей катастрофы, которой мог обернуться доселе неизвестный космический конфликт.
Что ждать от Азура? Довольствуются они лишь уничтожением флота землян, или им и полного истребления всех землян и колонистов будет мало?
Погорельский поднял спидер в воздух и, отвернувшись от привычного курса, вылетел самым кратчайшим путем, через ущелье, к новой резиденции главы Объединённых Наций.
Эта резиденция была выстроена в горах пять лет назад, на плоской вершине одной из алтайских гор, близ хребта Восточный Саян, около восточной окраины заповедника «Азас». Резиденцию строили в виде средневекового готического замка. Специально для этой резиденции, неподалёку был выстроен новый военный космодром.
Хозяин выбрал это место из-за красот окрестных мест, даже с высоты не самой высокой площадки замка можно было наблюдать великолепный горный пейзаж. Вот и сейчас, опустив спидер на посадочную площадку, выступавшую из ворот замка, и от этого похожую на длинный язык, водитель генерала Погорельского любовался видом. Сейчас он был похож на ребенка, которому родители на новый год подарили игрушку, о которой он мечтал всю свою сознательную жизнь. Его глаза светились счастьем. Но его можно было понять: он был отдан в кадетский корпус и с семи лет он всю жизнь мотался по городам и космическим станция. Деревья он видел, пожалуй, лишь в городских парках, на картинках и в оранжереях.