-- Не совсем. Ну ладно, будем считать, что сплетни.
-- В общем, он хочет написать сплетню про тебя, парень, только имей в виду, что все, что ты скажешь, может потом быть использовано против тебя! Он же сплетник.
-- Д-да ладно, -- растерялся Леарза. -- А что, и прямо все будут читать?
-- Ага. Ну, кто захочет, конечно. Но сейчас многие тобой интересуются, знаешь ли, в последний раз разведчики привозили на Кэрнан людей с другой планеты больше сорока лет назад.
-- Что-то я не заметил, -- глухо сказал китаб, вспомнив бесчувственные лица на улице; эти лица зачем-то мучили его. Их взгляды проходили насквозь, будто его и вовсе не существовало в природе. -- Они ходят с таким видом, будто они не живые, а... а машины.
Трое его собеседников переглянулись.
-- Это только кажется, -- осторожно сказал Корвин. -- Просто людей на Кэрнане очень много, несколько миллиардов. Когда тебя окружает такое количество незнакомцев, они действительно сливаются в одну массу, и перестаешь на них смотреть...
-- Ну, мы-то очень даже живые, -- заявил Каин и широко ухмыльнулся. -- Подожди, еще окажется, что чересчур.
-- Угу, эта скотина додразнится до такой степени, что захочется съездить ему по роже.
-- Э, это рискованно, череп у меня крепкий.
-- По-моему, лет двадцать назад у меня все-таки получилось выбить тебе два передних зуба.
-- Только потому, что ты схитрил и взял кирпич.
-- Видишь ли, мы все знаем друг друга уже очень давно, -- между тем пояснил Леарзе Корвин. -- В каком-то смысле мы одноклассники... э, тебе рассказывали что-нибудь про то, как у нас учатся дети?
-- Да, в школах... а потом в университетах.
-- В общем, не удивляйся очередным удивительным историям, -- фыркнул тот. -- На моей памяти Каину раза три выбивали зубы и однажды умудрились вывихнуть руку.
Темный напиток, поначалу показавшийся Леарзе безалкогольным, неожиданно ударил ему в голову; китаб не сразу заметил это, лишь потом, когда почувствовал полузнакомую легкость в ногах. Это было особенное состояние; в своей жизни Леарза нечасто пил арак, но там все было по-другому и не так... легко, что ли. Все трудности, все неразрешимые вопросы вдруг оказались такими простыми и глупыми, и о них вовсе не хотелось думать. Ему вдруг вся ситуация представилась в совершенно ином свете: ведь он попал в мир, в котором все люди такие, как он... ну, почти. Никто не обладает таинственными силами, которые позволяют разжечь пламя мановением пальца, зато все владеют знаниями! И эти знания позволяют нечто куда более необыкновенное. И теперь, если он, Леарза, будет рассказывать о своих задумках, какие ему приходили в голову еще в родном сабаине, никто не станет смеяться над ним, а если и станут, то лишь потому, что все это им уже давно известно.
И Леарза принялся рассказывать Корвину о своих пиротехнических опытах.
Тот улыбался и спрашивал со знанием дела; оттого молодой китаб совершенно увлекся и даже совсем не заметил, как опустевший стакан перед ним заменили на новый, полный, а Каин с Сетом уже орали друг на друга, но их разговора, к тому же, все равно перешедшего на язык Кеттерле, он и не слышал.
Прервали их неожиданным образом: к столику подошел еще кто-то, Леарза не обратил внимания, Каин и Сет -- и подавно, один Корвин поднял взгляд и коротко кивнул. Этот кто-то сел между Корвином и Сетом. Проверил стаканы: почти все пустые, тогда чужая рука стянула стакан из-под носа Леарзы, да он не обратил никакого внимания, потом вовсе попытался отпить из пустого стакана Корвина. Тот улыбнулся и помахал рукой девушке-официантке.
И тут вдруг по столу ударили с такой силой, что Леарза оборвал себя на полуслове и едва не подпрыгнул, и даже Каин с Сетом заткнулись и изумленно посмотрели на источник грохота.
Она села обратно и мило улыбнулась.
-- Добрый вечер, мальчики, -- сказала она. -- Я никого не отвлекаю?
-- Тильда! -- наперебой заорали остальные.
-- Опоздала на два часа!
-- А я твое пиво выпил!
-- Познакомься, это Леарза, -- невпопад добавил Корвин. Леарза медленно поднял руку. Она улыбнулась снова и посмотрела на него.
-- А я Тильда, -- представилась она.
-- Вот, -- загоготал Каин, помахав зачем-то рукой у нее возле рта. -- Вот поэтому и Тильда.
-- У них письменность другая, он не поймет, -- фыркнул Сет. Леарза смотрел на ее рот. Она улыбалась, но только чуточку, и ее тонкие губы были забавно изогнуты волнистой линией, будто одна половина ее рта была приподнята над второй. Она вся была такая, немножко неровная: нос-кнопочка на одну сторону, левый глаз немного не такой формы, как правый, одна бровь дальше другой. И все-таки она была очень симпатичная, особенно этот ее волнистый рот.
Тильда заглянула в стакан, который стянула у Леарзы, потом с укоризной посмотрела на Каина.
-- Спаиваете его, значит, да? Каин, ты подлец. Ты-то можешь хоть целую бочку этого пойла выпить, а ему наутро плохо еще станет!..
-- На моей родной планете, -- взволнованно сказал Леарза, -- было принято пить и напитки покрепче.
Она немедленно, как куница, изогнулась над столом и склонилась совсем вплотную к нему, коротко понюхала и фыркнула. Леарза остолбенел; он мог только чувствовать, что от нее пахнет чем-то неуловимо-сладким, и видеть ее разные серые глаза.
-- Ага, -- потом протянула Тильда, опускаясь на свой стул. -- Уже можно и покуражиться, ну да. Кстати, Каин! А где моя порция пойла?
-- Уже несут, -- спешно сообщил Корвин, и вскоре и вправду на стол им поставили еще пять стаканов. Тильда, задрав нос, придвинула к себе сразу два.
Леарза чувствовал себя странно; ему отчего-то невыносимо хотелось говорить, чтобы привлечь ее внимание, чтобы она отвечала ему, но он не знал, о чем, и было даже немного страшно, что она будет смеяться над ним. Не раздумывая, он схватился за один из стаканов, так что за последний оставшийся передрались Каин и Сет, размахивая руками, пока в конце концов не смахнули его со стола и не устроили совместный плач по этому поводу. И тут -- о Хубал милостивый! Эти серые глаза сами обратились к нему.
-- Как тебе у нас? Наверное, совсем не так, как ты думал?
-- Да, -- с радостью ответил Леарза. -- Мне и в голову не приходило, что можно построить дом, в котором будет больше ста этажей. Зачем им столько?..
Ее волнистый рот улыбнулся, растянувшись в неровную скобочку.
-- Людей на свете больше, чем ты себе представляешь, наверное. К тому же, в одно время всем очень нравились такие дома. Знаешь, у каждого поколения есть свои пристрастия. В то время мы непомерно кичились тем, что мы умеем так строить, и всем хотелось жить как можно выше, чтоб можно было воображать себя богом, выглядывая из окна, -- звякнул короткий смешок. -- Вот и понастроили.
-- Это ее занятие по жизни, -- радостно встрял Каин.
-- Работа? -- уточнил Леарза. -- Ты строишь дома?
-- Ну, не своими руками, конечно, -- рассмеялась она. -- Я только придумываю их, а строят машины. Это интересная работа, ведь дома бывают очень и очень красивыми. И очень разными. На Кэрнане есть не только высотки.
-- Кстати, тут даже есть одна пустыня-заповедник, -- сообщил Каин, -- хотя, может, тебе горы больше по вкусу? Мы могли бы туда съездить!
-- Но это же, наверное, далеко? -- удивился Леарза.
-- Ха! Думаешь, с такой скоростью, с какой мы сегодня летели, мы не облетим всю планету за полтора часа?
-- Только не сейчас, -- возразила Тильда, -- такие вещи на пьяную голову не делаются! Зато будет повод собраться всем вместе еще раз.
Встретиться снова; Леарза еще не до конца осознал эту мысль, но уже с жаром соглашался с девушкой. Они принялись договариваться, когда встретятся в следующий раз, для поездки в неведомый Гвин-ап-Нуд, правда, чем завершились переговоры, Леарза уже не помнил: остаток того вечера полностью растаял для него в лиловом тумане.
***
Тусклый свет заливал комнату; кажется, сегодня было пасмурно, и небо затянуло тучами. По-прежнему сновали в тучах крохотные точки аэро, и поблескивали зеркальные небоскребы; в комнате нашелся Гавин Малрудан, который сидел за широким столом возле окна, сунув стилус за ухо, и что-то тыкал в своем коммуникаторе.