Иногда только Каин и другие младшие наведывались к ним, устраивали переполох, носились по дому с воплями и уезжали обычно за полночь.
Беленос Морвейн большую часть времени выглядел мрачным, как туча. В чем дело, Леарза спрашивать не решался. Потом разведчик и вовсе стал уезжать и подолгу отсутствовал, оставляя их вдвоем.
Волтайр иногда заходила к Леарзе в комнату и немного помогала ему с учебниками, хотя зачастую его вопросы ставили ее в тупик.
-- В этой книжке постоянно говорится про сеть, -- сказал он тогда, -- только я не понимаю... Что за сеть такая?
Волтайр, сидевшая на его кровати, недоуменно уставилась на него.
-- Ну, информационная сеть, -- произнесла она. -- По сети происходит обмен данными... если нужно с кем-нибудь быстро связаться, сеть обеспечивает эту связь.
-- А как эта... сеть работает? -- удивился Леарза, у которого в воображении неминуемо представало что-то вроде невода.
-- Ну, там... сложно и долго объяснять, -- растерялась Волтайр. -- Много технических подробностей. Существуют протоколы, которые определяют, каким образом кодируется и передается информация, и...
Леарза честно пытался понять, но так и не понял; тогда Волтайр сама предложила:
-- Может быть, связаться с профессором Квинном?..
-- Д-давай, -- согласился он. Волтайр взялась за планшет и что-то быстро натыкала там; Леарза опустился на кровать рядом, заглядывая ей через плечо. Каштановые завитки ее волос обрамляли экран планшета с одной стороны. На экране пробегали забавные шарики, а потом вдруг появилось добродушное бородатое лицо профессора.
-- ...А, -- не сразу сориентировался он, перевел взгляд с Волтайр на Леарзу. -- Значит, поговорить со мной желает мой ученик. А это, как я понимаю, госпожа Морвейн.
-- Добрый день, профессор, -- чуточку смутилась Волтайр. -- У нас тут возник вопрос, на который ответить у меня, видимо, не получается...
-- Расскажите, пожалуйста, о сети, -- попросил Леарза.
Квинн снова посмотрел на женщину, потом на своего ученика и рассмеялся.
-- Нужно тебе быстро сообщить в соседний сабаин об атаке одержимых, -- сказал он на родном языке Леарзы. -- Сабаин можно увидеть с самой высокой башни. Что сделаешь?
Леарза задумался, но думал недолго, ответил:
-- Запущу сигнальную звезду. Но нужно заранее договориться, что это будет означать, а то там не поймут.
-- Правильно, -- согласился Квинн. -- Ты передаешь на большое расстояние закодированное сообщение. Сеть для этого и предназначена. Это, образно выражаясь, сигнальные пункты, по которым люди передают друг другу какие-то сообщения. Кстати говоря, госпожа Морвейн, -- он резко перешел на язык Кеттерле, -- только что связалась со мной по сети. Быть может, нашему подопечному уже пора дать личный планшет?..
Волтайр растерянно согласилась; через два дня Бел Морвейн действительно вручил Леарзе небольшую плоскую коробочку.
-- Осваивай сам, -- предложил он.
Поскольку сам Морвейн выглядел в тот день опять крайне угрюмым и практически сразу ушел к себе, Леарза некоторое время недоуменно вертел планшет в руках, а потом поплелся искать Волтайр. Молодая женщина обнаружилась на кухне, где она сидела с чашкой чая и задумчиво смотрела в окно. Увидев растерянное лицо китаба, она улыбнулась ему:
-- Что-то случилось?
-- Бел дал мне планшет, -- сказал ей Леарза, -- но велел учиться самостоятельно... только... как он включается?
Волтайр рассмеялась и протянула руку.
Она лишь показала ему, как включать планшет, Леарза забрал у нее машинку и принялся изучать ее сам: в глубине души он был только что не зол на Бела и из принципа хотел доказать, что он может справиться с планшетом не хуже любого урожденного кеттерлианца.
На следующий день Леарза уже сообразил, как звонить другим людям, и попытался позвонить Каину, но тот не ответил на звонок. Быть может, натыкал куда-то не туда, решил китаб и позвонил Сету.
Другой интересной вещью, которой он научился, стала новостная лента: Леарза выяснил, что в Кеттерле есть целая организация, которая занимается тем, что публикует новости. Большая часть статей была ему не слишком-то понятна, но некоторые вещи он читал почти что с болезненным любопытством: найденные в архиве отчеты об экспедиции на Руосе, иные новости, в которых хоть как-то упоминался разведческий корпус или (это название он выучил как раз из новостей) ксенологический институт.
За чтением новостей его и застала в тот вечер Волтайр, заглянувшая к нему в комнату.
-- Хороший способ вжиться в этот мир, -- улыбнулась она, посмотрев в планшет.
-- Половины этих новостей я просто не понимаю, -- пожаловался Леарза. -- Как и предназначения половины вещей, окружающих меня. Сколько я уже здесь живу?.. Три месяца, наверное? Я до сих пор так и не сообразил, для чего вон те штуки.
-- Эти? -- переспросила Волтайр, кивнув на полки, потом вовсе подошла к стене и подняла руку; на полке стояла одна из непонятных конструкций, похожая на несколько одинаковых висящих на раме шариков. Она взяла крайний, оттянула в сторону и отпустила. Шарик ударился о соседний, по остальным пробежалась короткая волна, и крайний шарик с другой стороны оторвался, чтобы потом снова ударить, и все повторилось в обратном направлении. Леарза зачарованно наблюдал за ними: казалось, это движение никогда не прекратится.
-- Это просто сувениры, -- пояснила женщина. -- Наш с Белом дед увлекался наукой и хранил эти модельки у себя, почти все они так или иначе связаны с какими-то законами физики.
-- А это? -- спросил Леарза, указав на штуку с перьями.
Волтайр улыбнулась.
-- Это ловец снов, -- сказала она.
-- Ловец?..
-- Очень-очень давно люди верили, что такие штуки защищают от кошмаров, -- добавила Волтайр. -- Теперь это просто украшение, ничего такого в нем нет. Я своими руками сделала его и подарила деду на день рождения. Мне тогда было лет десять, -- рассмеялась она.
-- ...Красивый, -- помедлив, неловко заметил Леарза.
***
Туман стоял над рекой.
Туман стоял над рекой, и можно было видеть, как в воздухе снуют мельчайшие частички его расплавленного серебра, и они оседали на вытянутой руке, но их прикосновений он не чувствовал.
Над головою было темное курчавое небо, слишком низкое, чтобы быть правдой, оно цеплялось завитками облаков за голые ветви деревьев, каких он никогда в жизни еще не видел. Старые, кряжистые, они столпились у реки, будто пришли на водопой. Мокрая пожухшая трава свалялась у берега, и к кривой коряге была привязана веревкой узкая лодка, на дне которой, еле различимые, лежали весла.
Он сидел на потрепанном коврике, который служил ему еще в Саиде и знавал холод ночных песков; ему подумалось зачем-то, что коврик должен был давно уж намокнуть от пропитавшейся росой травы, но не чувствовал ни холода, ни влаги. Как будто само его тело было не до конца материальным, лишь видимое, но неощутимое и не ощущающее.
Мысль эта была странной и задевала какую-то глубинную струнку внутри. Леарза был здесь, в этом месте, не полностью; он не принадлежал этому миру, как не принадлежал и... серебристая ниточка мысли ушла в туман, не позволив ему вспомнить.
Он был здесь не один. Рядом в похожей позе сидел другой человек, на плечах которого лежал широкий черный плащ; из-за плаща он почти что сливался с мутной темнотой, делался похожим на призрака. Высокий воротник закрывал его лицо наполовину.
-- Вот мы и приплыли, -- сухим ломким голосом произнес незнакомец. Леарза растерялся и не знал, что ответить. Он не помнил, чтобы они плыли куда-то, хотя лодка и подразумевала это, и человек, сидящий перед ним...
-- Не скучаешь по пескам Саида? -- усмехнулся тот. Леарза вздрогнул.
-- Я... стараюсь не думать о них, -- пробормотал он неловко.
-- Ты молод, -- сказал человек в плаще. -- Молодым всегда легче забывать.
-- Я не хочу забывать! Просто...
-- Просто вся жизнь у тебя впереди, -- рассмеялся незнакомец. -- Да и прошлое пугает. Все беды будущего -- в прошлом. Прошлое пугало и меня. Да только мое будущее было еще страшнее... прости, парень, я виноват. Я пытался остановить их, но не смог. Быть может, надо было быть решительнее и... а, уже неважно.