Мераз кивал и соглашался, хоть и не понимал всего, что говорил ему размечтавшийся Кандиано; ему в самом деле наплевать было и на богатые дома для всех, и на свободу, и на многое другое, -- Мераз был в последние недели совершенно доволен своей жизнью, и ему казалось, что он достиг абсолюта. Сам по себе он не стремился ни к чему, но если его всемогущий господин и покровитель желает... Мераз выполнит все, чего пожелает господин.
***
Он смеялся, как безумный, и перепрыгивал со ступеньки на ступеньку; казалось, алкогольное опьянение сделало его легким, как пушинка. Глаза у него были сумасшедшие, совсем почти почерневшие, волосы растрепались и стояли дыбом, ветровка расстегнута.
-- Ни в чем нет смысла, ни в чем! -- орал он и продолжал убегать. Эскалатор медленно двигался вверх, туда же стремился и Леарза, ловко обходя стоявших людей, в недоумении оглядывавшихся на него; следом был вынужден бежать и Богарт, куда более тяжелый и тоже изрядно нагрузившийся, нецензурно ругался и распихивал всех вокруг себя, пытаясь догнать своего спутника.
-- Стой, чтоб тебя черти забрали! Стой, говорю!
Леарза не слушал его, наконец добрался до вершины и бросился по длинному коридору, с правой стороны которого была сплошная стеклянная стена. За стеною видно было Ритир, как на ладони, его зеркальные высотки, вереницы аэро в седеющем воздухе, тусклую алую полоску рассвета на востоке.
-- Леарза, стой!.. -- кричал Богарт, безнадежно отставая от него.
Чувство опасности холодило Богарту спину. Подобные припадки случались у руосца и раньше; однажды он устроил настоящий погром, бил бутылки в баре, а потом попытался перерезать себе вены осколками, да в тот раз Богарт живо скрутил его и еще был вынужден разбираться со стражами порядка (этому немало помогла его должность в ксенологическом). Но теперь все было куда хуже.
Богарт боялся, что руосец окончательно сошел с ума, поддался своему темному богу, как говорили на его родной планете; и действительно, глаза Леарзы чрезвычайно пугали его.
-- Ничего нельзя изменить! -- продолжал выкрикивать китаб, и истрепанные кеды его летели здоровенными прыжками по коридору. -- Ничего! Если мне суждено умереть сейчас, сию секунду, я умру! Если нет -- значит, невидимая рука выловит меня в середине прыжка!
-- Ты псих! Остановись сейчас же! Твою...
Он чрезвычайно надеялся на последнюю преграду: тяжелую металлическую дверь с электронным замком, однако руосец на его глазах подскочил к ней, извлек из кармана ветровки какую-то карточку и сунул ее в предназначенное для ключа отверстие. Богарт совсем уж непотребно выругался: дверь распахнулась. Ему самому оставалось до нее еще несколько прыжков.
Леарза оглянулся на него с почти что демонической усмешкой и выскользнул на крышу.
Богарт добрался до двери в самый последний момент: она почти было захлопнулась, но он все-таки успел и вылетел следом. Бешеный ветер немедленно ударил ему в лицо.
-- Стой!..
Но Леарза уже был на самом краю ее, еще держался рукою за парапет, -- и вот выпустил его из ладони.
Небо завертелось перед глазами.
Финну Богарту было уже за девяносто; долгие годы он работал в ксенологическом корпусе, считался лучшим мастером по рукопашной борьбе и метким стрелком, участвовал в экспедициях на Ятинг, Венкатеш и Руос, в двух последних состоял в инфильтрационной группе; огромный опыт приучил его быстро думать и действовать. Ветер здесь, на огромной высоте, был чрезвычайно сильным. Не остановившись ни на секунду, Богарт достиг края крыши и прыгнул.
Это были мгновения, превратившиеся в вечности вечностей. Леарзе казалось, что он уже прекратил свое существование; тело его было невесомым и мчалось в потоках воздуха в зияющую бездну, окружавший его мир свернулся в раковину и перестал быть.
В эти мгновения Богарт, бывший значительно тяжелее руосца, настиг его и схватил за шиворот; дикий ветер прибил их скользящие вниз тела к боку высотного здания, и свободная рука отчаянно искала, за что уцепиться, пыталась ухватиться за выступы окон, срывалась, но вот ему наконец удалось это сделать: в этом месте выступ оказался достаточно широким. Падение с рывком остановилось; Леарза хохотал, потеряв всякое сознание происходящего, Богарт продолжал ругаться и с бешеной силой бил ногами в ледяное непрозрачное стекло.
На их счастье, это было старое здание, один из первых возведенных в Ритире небоскребов; в более новых строениях окна были сделаны из такого материала, который было бы не пробить даже врезавшемуся со всей скоростью аэро. Стекло хрупнуло и сломалось, и извивающиеся тела двоих людей влетели вместе с осколками в коридор.
***
Тишина.
Белый потолок над головой. Белая стена сбоку... белая простыня, белые бинты на руках...
Он медленно повернул голову.
Комната. Отлично; уже есть с чего начать. В комнате сумрачно, за окном, кажется, то ли только стемнело, то ли еще не рассвело. Там, далеко, чернеющее небо расчертили серебристые контуры небоскребов: должно быть, Ритир...
В сумраке что-то завозилось, и Леарза, посмотрев в ту сторону, наконец разглядел другую кровать, такую же, как и та, на которой лежал он сам; лежавшего на ней человека он знал.
-- Финн, -- неожиданно для себя слабым голосом окликнул он. Ответом ему стала отборная ругань; лишь высказав все, что думает о нем самом и его предках до седьмого поколения, Финн соизволил добавить:
-- ...чудом остались живы, и если б во вселенной существовал какой-нибудь бог, я бы ему помолился за это.
-- Где мы? -- только спросил Леарза.
-- В больнице, где! -- почти рявкнул Богарт, потом приподнялся в постели и попытался забраться повыше на подушку, но его собственные руки, кажется, были точно так же забинтованы, затрудняя движения. -- Нас покромсало стеклом, что твой салат. Я чуть без глаза не остался. Что, надеюсь, потеря крови освежила твое сознание?
-- ...Спасибо, что спас меня, -- тихо сказал Леарза, до которого в этот момент вдруг дошло все значение совершившегося. Финн снова выругался, потом вздохнул:
-- Да не за что. Наверное, если б я не был пьян, я бы не решился на такое.
Какое-то время они оба лежали в тишине. Теперь стало заметно, что понемногу светает; видимо, все-таки наступало утро. Леарзе отчего-то резко вспомнились утра в Дан Уладе, тихие и спокойные, как он просыпался рядом с мирно спящей женщиной и гладил ее вьющиеся каштановые волосы, как... горечь подступила опасно близко к глотке; он сделал усилие, чтоб отвлечься на другие мысли.
-- Все бесполезно, -- пробормотал он, глядя в потолок. -- Я все равно сойду с ума, рано или поздно, так что какая разница, умру я теперь или потом? Может быть, вам следовало вовсе сразу прибить меня, чтоб не мучился... усыпить. Это было бы так хорошо! Уснуть, чтобы больше никогда не проснуться...
-- Знаешь, ты большой идиот и тот еще псих, -- буркнул в ответ Богарт, -- но мне отчего-то тебя жаль. Ты же сам пытаешься погубить себя, Леарза, зачем?
Китаб не ответил.
-- Наконец, с чего ты взял, что ты сойдешь с ума?
-- Ты же знаешь это не хуже меня, -- призрачно улыбнулся Леарза. -- Ты был на Руосе и своими глазами видел, как сходили с ума мои сородичи.
Богарт встрепенулся.
-- О чем ты?
-- Ты разведчик, Финн Богарт, -- спокойно сказал руосец. -- И твое задание -- присматривать за мной. Не думай, что я не знал этого. Я... в общем, благодарен тебе за твою самоотверженную работу. Когда ты рядом, мне немного спокойней, -- я знаю, что если впаду в безумие, ты остановишь меня.
В палате вновь повисло молчание.
-- Как ты догадался? -- сильно не сразу спросил Богарт, поняв, что тайна его раскрыта бесповоротно.
-- Это неважно, -- ответил Леарза. -- Я не стану возражать, если ты и дальше будешь присматривать за мной. В конце концов, это облегчит твою задачу, верно?