-- Во главе миссии будет Квинн, я уже узнал, -- тогда сообщил Беленос. -- Малрудан выступает в роли его секретаря, он разболтал мне.
-- А, Гавин тоже уже здесь!
-- Уже добрых два месяца, кажется, как он подробно анализирует наши отчеты. Заявил мне, что если все пойдет как надо, он на материалах наших исследований попробует защитить докторскую.
Они помолчали.
-- Что-то будет, -- потом негромко произнес Таггарт, нахмурившись. -- Происходящее мне совсем не нравится.
-- Думаешь, опять все будет как всегда?
-- Всегда было по-разному, Бел. И теперь совсем все иначе, не как на Венкатеше или на Руосе. Но практика показывает, что надо оставаться начеку.
-- Что Касвелин говорит? Рвет и мечет, что его раскусили?
-- Ты что, не знаешь Касвелина? Он теперь занят организацией первой встречи дипломатов. Кажется, Фальер согласился провести ее на нашей станции. Он со своими советниками явится сюда, и начнутся переговоры.
Разведчики снова стихли, и каждый из них думал о своем; все трое, даже Каин, выглядели мрачно в те моменты.
Беленос Морвейн гадал, что выйдет из этих переговоров. Он вернулся на станцию одним из первых и присутствовал подле капитана Синдрилла, когда тому передали рекомендации Лекса: "не настаивать на приземлении на планету". Это означает, что, скорее всего, еще очень нескоро два народа сумеют встретиться друг с другом; Фальер выглядит не менее осторожным, чем Квинн, наверняка они если в чем и сойдутся, так в необходимости временно избегать прямого контакта цивилизаций. Возможно, таковой контакт вовсе никогда не произойдет. Ох и будет же беситься Дандоло...
Примерно о том же думал и Таггарт, к тому же беспокоившийся, несмотря на свое умение абстрагироваться от внешних обстоятельств, о Нине: никак анвиниты все-таки узнают о том, что механик Уло оказался чужаком, и вдруг с ней случится что-нибудь из-за этого? Он, впрочем, в любом случае никак не мог обезопасить ее, скорее наоборот, потому усилием воли заставил себя прекратить эти бесплодные мучения и думать о грядущей работе.
Каин исподтишка переводил взгляд своих внимательных глаз с одного на другого. "Морвейн совсем расклеился после Руоса, -- думал он про себя. -- Если он немедленно не соберется, случится что-нибудь нехорошее. Что до Эохада, я о нем не слишком переживаю, он давно не мальчишка, но вот что раздражает меня до крика: мы ничего толком не успели. Я не проверил ни единого человека! Даже Аллалгара! Все думал, что у меня полно будет на это времени... эти ребята опасны. Куда опасней руосцев, мы до сих пор так мало знаем об их способностях, а они раскусили нас, как гнилой орех, и как пить дать, мы за это дорого заплатим".
***
Лекс был неотъемлемой частью жизни в Кеттерле; разумеется, Леарза много размышлял о нем, о его роли в судьбах человечества, о его сущности, но о чем молодой китаб никогда раньше не думал, -- это о том, как именно выглядит сам Лекс и каким образом общается с окружающими его людьми.
Только теперь это впервые пришло к нему в голову, и Леарза отчего-то испугался. Финн Богарт с невозмутимым видом вел его по длинным монотонным коридорам ксенологического; вот они покинули корпус и оказались на улице, а там вскоре перед ними предстало куполообразное здание, о предназначении которого Леарза дотоле не задумывался.
-- В этом здании находятся палаты научного совета, -- сказал разведчик. -- Наверху, в самом куполе. А внизу располагается Лекс.
-- Он... большой? -- сглотнув, спросил Леарза.
-- Конечно, одни его банки данных занимают несколько холлов, -- согласился Финн. -- В конце концов, Лекс хранит всю поступающую к нему информацию с момента своего включения. Даже с новейшими технологиями это требует немало места. Вижу, никто не удосужился еще сводить тебя на экскурсию к нему?
-- Нет.
-- Школьников обычно водят туда в младших классах. Подземные этажи целиком заняты частями Лекса. Там постоянно находится обслуживающий персонал.
-- И я теперь должен спуститься туда?
-- Нет, у Лекса есть специальный терминал для общения с гражданами. Ведь сам по себе он не может разговаривать, но на точке выхода у него оборудован близкий к человеческому интерфейс.
Леарза ничего на это не сказал; его беспокойство становилось все сильней. Вот они шагнули внутрь здания совета, и прохлада, царившая там, еще усугубила это. В горле у Леарзы пересохло. Поначалу он не обращал внимания на то, что окружало их, потом догадался оглядеться и сообразил, что они спускаются на длинном эскалаторе, а далеко впереди горит неясная табличка, какие он и раньше видел в общественных местах; на табличке было написано "приемный терминал Лекса -- направо".
-- Я ведь... не обязан идти к нему один? -- хрипло спросил китаб. -- Можно с тобой?
-- Лекс ничего не уточнил по этому поводу, -- чуточку удивился будто Богарт, потом взглянул на своего спутника и сообразил: -- Никак ты боишься?
-- Не то чтобы, -- спешно соврал Леарза, -- просто нервничаю...
-- Не волнуйся, -- тогда добродушно почти сказал Финн. -- Он тебя не съест. Конечно, мы зайдем к нему вместе.
И вот они оказались стоящими перед ничем не примечательной дверью в коридоре с приглушенным светом. Леарза сглотнул; дверь сама по себе распахнулась перед ними, и китаб в приливе дерзости первым шагнул внутрь, еще не видя, что там, а потом обнаружил, что он стоит на небольшой площадке, огороженной перилами. За перилами оказался глубокий провал, и ему не хотелось думать о том, что там, внизу.
Зажегся свет; точно перед ним вспыхнул небольшой экран, предназначение которого оставалось неясным. Леарза не знал, что ему делать, нужно ли что-то говорить, чтобы предупредить Лекса о своем присутствии, -- или Лекс уже знает?.. И где сам Лекс?
Спас его Богарт, который спокойно встал рядом, заложив руки за спину, и негромко произнес:
-- Твое поручение выполнено, Лекс.
-- Принято, -- немедленно отозвался сухой электронный голос, в котором не было ни единой интонации. Экран коротко мигнул. -- Ожидалось, что ты раньше заинтересуешься и придешь сюда, Леарза.
-- Я... -- начал было тот, но осекся. Перед ним была машина; все, что в этой машине сближало ее с человеком, был ее голос, и то бесчувственный, совсем не человеческий. Как с ней нужно было разговаривать?..
-- Рекомендовано успокоиться, -- произнес Лекс. -- Известно, что тебя пугает моя сущность. Но мои создатели сочли необходимым лишить меня человеческого характера. Это обязательное условие для выполнения моих повседневных задач. Данные цели в определенном аспекте сходны с твоим Даром.
Леарза замер, и внутри у него что-то обвалилось: Лекс знает!..
-- Одна из областей моего применения -- прогнозирование, -- равнодушно продолжал электронный голос. -- Нет потребности опасаться научного совета или меня, потому что по текущим прогнозам твое состояние достаточно стабильно. К тому же, есть некоторые определенные данные, изменяющие решение задачи. У тебя наверняка есть вопросы? Рекомендовано задать их теперь.
Какое-то время он стоял, как дурак, хлопая глазами и пытаясь вникнуть в значение слов Лекса. Лекс ожидал; в комнате воцарилась тишина, только экран перед площадкой иногда мерцал, будто давая знать о присутствии холодного машинного внимания.
-- И ты... -- начал было Леарза, но голос его совсем осип, и пришлось прокашляться. -- Ты управляешь всем?
-- В круг моих задач входит регуляция экономической жизни в системе Кеттерле и контроль деятельности подобных мне машин на внешних колониях, -- немедленно сообщил Лекс, -- координация разведческих экспедиций, консультирование на постоянной основе научного совета и разовые консультации граждан Кеттерле и колоний, регуляция демографической политики, контроль регистрации внешних данных...
Казалось, остановить этот поток будет невозможно; добрых пять минут Лекс безжизненным голосом перечислял свои функции, и Леарза уже даже перестал пытаться справиться с массой слов, когда наконец Лекс замолчал.
-- Он не совсем понял твой вопрос, -- негромко сказал тогда Богарт, стоявший справа. -- Слово "все" имеет для него слишком конкретный характер.