Впечатлённая рассказами приятельницы, мать решила ехать в Мексику немедленно и в честь принятого решения даже умыла Майклу лицо и попробовала причесать непослушные пыльные кудри. Пришлось молча терпеть пытку расчёской. Майкл знал, что может схлопотать от матери затрещину, если поведёт себя иначе.
Причесать сына не получилось. Она в итоге плюнула на эту затею, накинула на плечи сильно потрёпанный рюкзак, схватила Майкла за руку, и вскоре они переехали на ту сторону в машине знакомого мексиканца – грубого, но весёлого мужчины, беспрерывно жевавшего жвачку.
Мужчина весьма скептически отнёсся к невнятному рассказу о том, что в маленьком городишке в штате Коауила есть много дешёвой, точнее, очень дешёвой, но качественной дури.
– По мне – такое же дерьмо, как и везде, – заметил он в ответ на сбивчивый рассказ, но вмешиваться в чужие планы не стал, взял протянутую дрожащей рукой двадцатку и велел вести себя во время переезда как можно тише, а когда переехали, посоветовал ждать автобуса и ехать с пересадками, поскольку иначе по нужному им адресу не добраться.
– Нет времени ехать с пересадками, – пробормотала она осипшим голосом. – Нам нужен прямой рейс.
– Дело хозяйское, сестрица, – сплюнул в придорожную пыль мексиканец и был таков, а их после почти трёхчасового ожидания подобрала направлявшаяся прямо в штат Коауила громадная фура.
– Повезло так повезло! – воскликнула мать, когда услышала от водилы о маршруте.
Водила посадил их в кабину, предварительно заставив протереть руки влажной салфеткой.
– У меня здесь чисто, – сообщил он, протягивая две белые, приятно пахнущие и мокрые бумажки. – Протри руки сама и малому не забудь протереть.
Этим вроде бы ничего не значащим распоряжением, в котором была заключена некая неосознанная, но, по-видимому, важная для него вещь, водила навсегда покорил сердце Майкла. Впоследствии, когда его спрашивали о родителях, он всегда отвечал одно и то же:
– Отец был дальнобойщиком. Он погиб в автокатастрофе, когда мне было шесть лет. Её не помню, жива или нет, не знаю и знать не хочу.
Он всегда неохотно называл её матерью. Предпочитал отзываться в третьем лице.
Поездка рядом с могучим великаном оказалась единственным хорошим воспоминанием о том времени, которое Майкл провёл рядом с матерью, и он запомнил её всю, до мелочей. Запомнил и гигантское стекло, через которое было видно, как быстро бежит навстречу дорога, и болтавшийся под длинным зеркалом заднего вида пушистый хвост из искусственного меха, и похожий на спасательный круг руль в руках шофёра, и, конечно, его самого. С накачанными руками, в плотно облегавшей торс майке, с причудливой вязью надписей на груди и спине.
Он сидел тихо, как мышь, внимательно глядел на дорогу и периодически бросал быстрые, полные восхищения взгляды на сидевшего слева от него великана. И заплакал, когда огромная машина, плавно вырулив к обочине, остановилась с характерным, похожим на шипение выпущенного из клапана воздуха звуком. Мать на слёзы Майкла не обратила ни малейшего внимания, быстро помогла ему преодолеть высокие ступени, и вскоре они уже стояли в облаке поднявшейся пыли, глядя вслед удалявшемуся гиганту.
Маленький город из тех, что никак не названы на картах, настоящее захолустье, испытавшее уже пароксизмы цивилизации в виде Интернета, спутниковых тарелок и торгующих фальшивыми брендами бутиков, встретил их жарой, смесью запахов жареного мяса и табачного дыма, лаем собак, обшарпанными замусоренными кварталами и отсутствием малейших признаков хоть какой-то дури.
Отсутствие дури имело конкретную причину: буквально накануне их приезда в городе прошли выборы и начальник полиции заблаговременно позаботился о том, чтобы городские драгдилеры и обслуживавшие их шестёрки не мелькали перед глазами наблюдателей, приехавших сюда из-за случившегося накануне выборов скандала, связанного с якобы внезапной гибелью в тюрьме местного правдолюба по фамилии Наррачес. Но мать этого всего не знала, да и не пыталась узнать, а полная недоумения по поводу неожиданно большого количества рыскающих по улицам полицейских, металась туда-сюда по городскому рынку, делая вид, что она туристка и просто приехала поглядеть с сыном на местные красоты.
Дальнейшее запомнилось Майклу как сплошной кошмар. С едой были проблемы, поскольку её надо было покупать, денег не осталось вовсе, а есть и, главное, пить уже хотелось даже ему.