Это художественное произведение. Имена, персонажи, места, названия и происшествия, а также сходство с реальными людьми являются случайными. Но не всегда.
1
Видите этого мужчину в ботинках большого размера, который только что вышел из крайнего подъезда и заскользил на мокрых осенних листьях, прижатых к асфальту дневным дождем? Это мой друг Руслан. Не слушайте, что он говорит сейчас: любой из нас чертыхнулся бы, когда ноги не слушаются, это ещё не повод делать плохие выводы о человеке. Он отличный парень, если так можно сказать про 42-летнего мужчину.
Обратите внимание на этот жест, как он вскидывает голову, убирая волосы с лица. Мы дружим уже миллион лет, и он делал так всегда. Это его особенность: чуть длинноватые светлые волосы, которые часто мешают видеть, но прическа никогда не меняется, потому что Руслан уверен, что с его не самой удачной формой черепа и мощной челюстью волос на голове должно быть заметно больше. Не знаю, что особенного он нашёл в своём черепе, а челюсть у него действительно выразительная. Он иногда говорит про себя «лошадиное лицо», но не доверяйте его суждению, это скорее шутка, нежели реальность. Руся всегда был симпатичным: долговязый, худощавый, — и, несмотря на некоторую сутулость, с достоинством выделялся в толпе. А ещё улыбка у него очаровательная, по-детски милая. Женщинам он нравится, хотя очереди за ним нет, но, я думаю, причина тому его собственное нежелание иметь рядом женщину, одну или целую очередь.
Сейчас у Руслана зазвонит телефон, он по привычке засунет руку в правый карман тёплой кожаной куртки, но ничего не найдёт. Потому что телефон сейчас в левом кармане, вместе с ключами от квартиры. И это первое открытие, которое он сделает в этот вечер, — оказывается, и он иногда теряет контроль над ситуацией.
Наконец, нащупав телефон, Руслан вытягивает его из закромов куртки. Что он почувствовал, увидев на дисплее фотографию своей младшей сестры, описать не просто. Но самым выраженным было чувство безграничной нежности. Оля звонила ему регулярно, они часто и подолгу разговаривали, со стороны казалось, что им всегда есть, что обсудить. Согласна, это не самые распространенные отношения для брата и сестры, но вам многое станет яснее, если я всё-таки упомяну о том, что они двойняшки. Мне сложно представить, насколько глубока их привязанность друг к другу, но догадываюсь, что нам, обычным людям, в одиночестве прожившим свои девять месяцев в утробе матери, лучше и не знать об этом, чтобы не чувствовать себя обделенными. Здесь важно понять одно: Руслан и Оля где-то на подсознании — единый человек, и никто не переубедит меня, что это не так. Да, им по сорок два, они живут каждый свою собственную жизнь в собственных телах, в собственных квартирах, любят, рожают, прощаются с другими людскими единицами по отдельности, но Оля и Руслан — как два устройства, воткнутые в один зарядник; как сообщающиеся сосуды; как два конца одной ленты; как лампочки в новогодней гирлянде. Когда Оле было тяжело, Руслан превращался в тигра, ходящего из угла в угол по клетке своей жизни. Не думаю, что он что-то осознанно чувствовал в такие моменты без её слов, но, как я уже сказала, созванивались они постоянно, и всё, что тревожило Олю, очень быстро становилось известно её брату.
— Привет, — взволнованно произносит Руслан, переживая, что не успел своевременно ответить на звонок, — алло, Оль?
— Привет, — отвечает она, подтверждая, что никто не опоздал.
На улице холодно и сыро, под ногами скользко из-за листьев — это осень, ребята, и это нормально. Руся, зажимая плечом телефон, быстро натягивает на руки кожаные перчатки и прячет подбородок под шарф. Фонари только зажглись, подсвечивая блестящий асфальт и спешащих людей, но Руслан не замечал никого, слушая сестру. Сегодня она снова говорила о Никите, своем единственном сыне. С тех пор как пару месяцев назад ему исполнился двадцать один год, она всё больше тревожилась, понимая, что разлука с ним неизбежна. Никита мечтал о Москве и до сих пор не уехал только потому, что его возлюбленная пока не была к этому готова.
Слушая Олю, Руслан вспомнил себя в этом возрасте: ему как раз был двадцать один год, когда он перебрался в столицу, больше в поисках себя, нежели следуя серьезным планам, которые сейчас строил Никита. Руся в Москву скорее «бежал», чтобы начать все сначала, обнулить всё, что еще оставалось до этого нового большого старта: нежеланный брак, закончившийся крахом, и предательство родителей, вынудивших его вступить в этот брак. Он жалел лишь, что покидает маленького сына и Олю. Уехать в Москву, не пытаясь спасти свою переломанную жизнь, а стремясь к высокому, — правильный мотив, — подумал Руслан, сделав второй важный вывод за вечер. Донести эту мысль до сестры было сложнее, потому что материнское сердце и мужская логика — вещи полярные по своей природе: материнскому сердцу чужда рациональность, а в мужской логике совсем нет места чувствам. Поэтому Руслан просто пообещал сестре, что встретится с племянником и по-мужски поговорит с ним, не уточняя, какие именно мысли будет доносить. Олю это устроило, и по тому, как смягчился голос, стало понятно, что ей стало спокойнее. Руслан не знал никого нежнее, чувствительнее Оли, а для неё он был бесстрашным рыцарем — такие вот две части одного мифического человека, который существовал где-то за пределами нашего зрения.
Когда Руслан наконец приходит в пункт своего назначения, преодолевая осеннюю непогоду и тяжелый мыслительный процесс, напоминающий мясорубку, перемалывающую огромные куски его жизни, лицо у него тревожное, а взгляд напряженный. Он долго сидит на чужой кухне, наблюдая, как двое мальчиков дошкольного возраста строят оборонительные сооружения из игрушек вокруг огромного черного пса, лежащего в проходе, расставляют целящихся из различного оружия солдатиков. Когда один из полководцев оказался на носу у собаки, пес открыл глаза и лениво посмотрел на детей. «Стреляй!» — закричал младший из кудрявых мальчишек, и по квартире разнесся звук, напоминающий треск автоматной очереди. Бой продолжался, пока поднявшаяся на лапы собака, разворачиваясь, не снесла пушистым хвостом целый батальон.
— Выживших нет, — услышал Руслан из коридора, и дети залились хохотом, а собака, пройдя в кухню, улеглась под столом, задев ножку и сдвинув мебель на пару сантиметров.
Несколько минут спустя я вхожу в кухню, поправляя на затылке хвост из длинных русых волос. У нас, как обычно, бардак, но мне сейчас вообще не до этого, поэтому игнорирую всякие угрызения совести, протягивая руки к Руслану, приглашая его обняться, как мы делаем уже много лет при встрече или прощании. И это единственное, что разрешает нам мой суровый муж, принимая в качестве друга своей жены другого мужчину.
— Лиля, ты пароль не меняла? — кричит из комнаты Миша, и тут же добавляет: — А нет, все в порядке.
На долю секунды я демонстративно закатываю глаза и молча смотрю на Руслана, он улыбается, поднимая левую сторону губ, от чего на его щеках образуется несколько милых морщинок.
Да, Лиля — это я. Забегая вперед, закрою все возникающие по ходу повествования вопросы: мне тридцать девять лет, девятнадцать из которых я замужем за Мишей. Официально. У меня есть взрослая дочь — студентка Нина, двое сыновей пяти и шести лет — Тёма и Лёша и двухмесячная малышка Даша. С Русланом мы дружим со времен университета, когда я состояла в профкоме, а он был молодым отцом-студентом, которому мы как профсоюз оказывали максимум поддержки. Я поддерживала как могла, ни разу не наступая на горло своей песне, что означало лезть под кожу, задавать неудобные вопросы, интересоваться всем, что меня никак не касалось. Мы быстро нашли общий язык, я знала всегда, как много личного он доверяет мне. Все его самые переломные моменты прошли на моих глазах. Когда-то я нравилась ему, но мы быстро все разрешили, как только я сказала, что ему не на что рассчитывать, поскольку меня забронировали ещё в детском саду. Тогда я шутила, конечно, но спустя несколько месяцев объявился Миша, с которым мы вместе посещали детский сад, и шутка стала реальностью.
На этом историю обо мне можно закончить, потому что я вовсе не главный герой этой истории.
Итак, мы сидим на моей кухне с Русланом. Я немного покрутилась, накрывая на стол, доставая овощной салат, хлеб, нарезая колбасу и сыр, подогревая котлеты в микроволновке. Руся всё это время сидел тихо, как будто погрузился в собственные мысли настолько, что потерял контроль. Из нас двоих говорю обычно я, поэтому его молчание меня не смущает. Но я вижу напряжение на мужском лице, сосредоточенность взгляда, которым он следит за появлением на столе продуктов. Мы не виделись больше месяца: после рождения Даши встретиться стало не так просто, как раньше, поэтому я просто предупредила Руслана, чтобы он спокойно приходил к нам, когда хочется, а не ждал приглашения на прогулку, в кафе или ещё куда-нибудь, куда спокойно может выбраться женщина, не кормящая грудью свое новорожденное дитя.