— Да вот не знаю, что попросить, — Доктор вздохнул и опять поправил съехавшие очки. — У вас же ничего нет, кроме прошлого. Не самый дорогой товар, но что ж, им и расплатитесь.
— Я могу поработать тут у вас, — сказал я и тут же ужаснулся своему предложению. Одно дело — прийти сюда на короткое время, чтобы переговорить, и другое — регулярно возвращаться в мерзопакостный инкубатор. К счастью, Доктор не согласился.
— Мне не нужен помощник-неумёха. Я назвал свою цену и менять ее не собираюсь.
— И… как мне передать вам свое прошлое?
— Вы мне всё расскажете.
— Всего-то? Боюсь, моя жизнь не покажется вам блокбастером, — скромно ответил я.
— Нет сюжетов интереснее, чем истории простых людей. Они всегда скрывают в своих шкафах целые семейки скелетов.
Он встал с раскладушки и предложил мне лечь. Когда мы поменялись местами, Доктор с видом завзятого психоаналитика (может, он им и был когда-нибудь?) вытащил из кармана халата блокнот с карандашом и что-то черкнул на первом же листе.
Я закрыл глаза и расслабился, воображая, что нахожусь в нормальном кабинете с нормальным психологом.
— Есть что-нибудь, что вы не успели сделать при жизни, что заставляет вас жалеть, мысленно возвращаться назад — на годы и месяцы — и страдать еще больше? — спросил он. Точно, несбывшиеся надежды — это же его больная тема. Но я не дам ему удовольствия выслушивать мои стенания о неправильно выбранном университете или чем-то в том же духе.
— Есть, — сказал я. — Я так и не успел разобраться, был ли я маньяком.
— Что?
Я с усмешкой взглянул на Доктора. Тот улыбался. Думал, я шучу.
— Примерно за полгода до того, как я оказался здесь, я сошёл с ума. Мне являлась галлюцинация-убийца.
— Что? Галлюцинация-убийца?..
— Как-то раз она предложила мне объяснение. Будто бы убийцей был я сам, только не мог с этим смириться и напредставлял себе, что все эти смерти — на чужих руках. Руках этой самой галлюцинации.
— А что из себя представляла… галлюцинация?
— Мужчина. Просто мужчина. Немного похожий на меня.
Доктор вернул блокнот с карандашом обратно в карман.
— А почему вы заговорили об этом? Вы хотели меня впечатлить? Мол, я не какой-то там обычный парень, я сумасшедший и, возможно, маньяк?
— О, нет-нет! Дело совсем не в том. Ведь если я и вправду убийца, мне же опасно возвращаться в мир смертных, не так ли? Меня там ищут и могут посадить в тюрьму.
— Резонно. Хотя… вас в любом случае признали мёртвым. Бояться нечего. Встанете спокойно со стола в морге, убежите через окно, сделаете документы…
— Это не всё. Ещё совесть мучает время от времени. Не очень определенно. Колет такой маленькой иголочкой в подреберье, вот здесь. Заставляет спрашивать: «А вдруг? Как я мог? Неужели я такой монстр?».
— Если вы такой совестливый, то шанс чужой крови на ваших руках ничтожно мал, — призадумался Доктор. Такой серьёзный, будто и в самом деле пытается разрешить мою дилемму.
— Ну, я импульсивный. Мог вспылить, сделать свое чёрное дело, а потом от приступа совести заставить себя все забыть.
— «Приступ совести»… Н-да. А я собирался рассуждать о ваших пассиях и мечтах стать великим.
Я понял, что настало время перехватить инициативу, приподнялся на кушетке и схватил живую матку, висевшую по правую руку от меня. Она была мягкой, скользкой и почему-то напомнила мне сокс — наполненный крупой мешочек, с каким я когда-то учился делать трюки… так и не смог. Только путался в собственных ногах, а сокс неизменно летел на землю. Вот в этом кожаном мешке что-то скрипело и пересыпалось, точно как в соксе.
Какой же он был отвратительный! Поэтому мне так и хотелось его тискать.
— Мазохист, — констатировал Доктор. — Верните на место. Так натянули пуповину, того и гляди, лопнет.
— Я рассказал немного о своём прошлом. Выполняйте свою часть сделки.
— Слишком мало слов уплачено.
— Тогда я заберу в оплату этот чудный мешок, — проронил я, сжав мембрану пальцами. Под моими подушечками проступила слизь.
— Аккуратней, — процедил Доктор. — Вы что, испили из источника наглости? Вчера вести с вами дела было куда приятней.
Я невинно хлопал глазами, продолжая сминать гадкую матку.
— О’кей, — согласился гостеприимный хозяин, махнув рукой. Я выпустил мешок, и тот втянулся по пуповине чуть ли не в толщу потолка, испуганный моими объятиями.
Доктор приложил сухую ладонь с длинными узловатыми пальцами мне ко лбу, и ум мой тут же отяжелел.
— Что… — только и успел вымолвить я перед тем, как мою голову залил расплавленный чугун, и она повалилась набок, хрустнув шейным позвонком.