— Нет никакого урагана, — сказал какой-то голос. — Хватит уже страдать. Просто ветер! Где ты увидел деревья, вырванные с корнем? Ты про тот листок на обочине?
Хм, голос похож на мой… Это же я сам с собой разговариваю!
— Привет. Как дела? — робко подумал я.
— Отвратительно!
— О, у меня тоже!
Мы радостно помолчали.
Очередной приступ ярости небесной сбил меня с ног, я покатился кубарем, безуспешно пытаясь спрятать лицо, тут же покрывшееся ссадинами, словно стигматами…
— Какая ярость небесная? Под ноги надо было смотреть, вот и не споткнулся бы о кирпич!
Я прогнал этого второго меня. С ним моё путешествие…
— «Путешествие»? Дорога на соседнюю улицу!
…становилось совсем неинтересным.
Сквозь смерч и смерть пробился я к жилищу Доктора, протянул руку к спасительной двери… Но вот ветер донёс до меня запах слежки. Я оглянулся.
Хлоя! Наблюдает за мной. Всё думает, я приведу её к Мессии.
Хочу ли я раскрыть ей личность Доктора? Я взвесил все «за», коих у меня было ноль штук, и все «против», которых было ровно столько же. Задачу мою это не решило, но я всё-таки вошёл в здание.
Глава 4
— За мной следила девушка. Так что теперь она знает, чью ручку мазать дерьмом, если я вдруг не вернусь, — сказал я, падая на знакомую кушетку. С моего прошлого визита ничего не изменилось, только на халате Доктора прибавилось пятен.
— Моя дверь не появится у неё на пути, если она вдруг пожелает прийти с… той целью, которую вы озвучили, — усмехнулся тот.
Раздался тихий, безуспешно скрываемый перестук каблуков. Она внутри!
— Хватит кофе на второго гостя? — спросил я как ни в чём не бывало.
— Кофе-то хватит, — ответил Док. — Но приглашал я вас, а не её. Она мне неинтересна.
— Почему?
— Потому что её Историю с большой буквы я уже случайно услышал, а оставшиеся истории с маленькой буквы мне не интересны.
И всё изменилось! Я только закрыл глаза на долю мгновения, чтобы моргнуть — да бабочка машет крыльями медленнее, чем я закрывал и открывал глаза — как комната превратилась в больничную палату! На кровати лежала пожилая женщина с торчащими во все стороны трубками. Сквозь жалюзи пробивался солнечный свет.
Доктор стал выглядеть солиднее, будто превратился в настоящего врача — аккуратного, в белоснежном халате, в туфлях а не тапках. Да и я сам теперь оказался в халате, только руки мои почему-то были не мои, а женские, с крашеными в розовый цвет ногтями.
Хлоя поднялась прямо в центр палаты по винтовой лестнице. Её глаза округлились — она не понимала, где очутилась.
— Бабушка? — Хлоя бросилась к постели, наклонилась к лежащей женщине.
— А совсем плоха она стала, когда внучка сбежала, — сказал мне Док, будто продолжая разговор. Он что-то черкал в папке, которую держал на весу.
— Кома? — спросил я женским голосом. Ага, Доктор изменил мне внешность и голос, чтобы Хлоя не узнала меня.
— Именно.
— Бабушка! — продолжала увещевать Хлоя, бессильно сжимая в руках простыню и утыкаясь лбом в бок лежащей женщины. Ещё немного, и я пустил бы слезу от переизбытка жалости.
— Что с ней? — обратилась Хлоя уже к нам, но Доктор не подал вида, что услышал, и я взял с него пример. Подошёл к пищащим приборам и ткнул на зелёную кнопку. Не знаю, за что она отвечала — ничего не изменилось.
— Эй!
Но мы игнорировали нашу незваную гостью.
— Вы меня видите?
Нет, не видим. Вдруг Хлоя подскочила и пнула моё временное тело аккурат под коленную чашечку. Меня аж согнуло.
— Что-то ногу прострелило, — выдавил я.
— А я говорил, что с вашей стопой каблуки скоро приведут к костылям, — отозвался Доктор.
Хлоя сыграла в футбол со второй моей коленной чашечкой. Да почему именно меня?! У этого тела, в котором меня спрятал Док, мерзкая рожа, что ли?
— Ох, теперь и вторую, — вздохнул я, молясь, чтобы Хлоя не продолжила срывать на мне злость — или что там случилось мотивом её экзекуции. Но она снова прильнула к нашей коматозной пациентке.
Время шло, нам надо было себя куда-то девать. Я взглянул на Доктора. Тот всё так же строил занятой вид. Я сидел на стуле и охал, потирая колени.