Наконец — тьма. Я уже умер? Или всё-таки нет?
Пустота.
Пустота.
Пустота.
Шаги.
Точнее, я думаю, что услышал тогда шаги. Ну, когда вспоминаю произошедшее спустя часы. Я плохо помню, что было дальше. Я же был в шоке.
— Вот скажите мне, Данте, какой смысл в смене имён и названий? Люди решили наречь Чистилище Лимбом, потому что так красивее. Это улучшило само Чистилище? Нет. А вы — у вас было имя. Хорошее, венценосное. Теперь вы назвались по-другому. И что изменилось?
— Я уже говорил, что не хочу вспоминать имена людей, которые мне неприятны, — мой голос хрипл и чужд.
— Настолько не любите прошлого себя?
Я промолчал.
— Так зачем вам искать способ вернуться? — продолжал допытываться Доктор.
— Не уверен, что хочу возвращаться, — выдавил я. — Но если вдруг решусь… Лучше сразу знать, где дверь.
— Вы про дверь в мир живых или дверь в Ничто?
— Пока не знаю.
— И никогда не узнаете. Вы же как маятник. Сегодня — туда, завтра — сюда. Сегодня — грубый, завтра — вежливый. Сегодня — по мальчикам, завтра — по девочкам. Сегодня — бездарность, завтра — гений… Кстати, насчёт последнего: вы всё-таки бездарность. Как дизайнер, в смысле. Я посмотрел портфолио в вашей же памяти. Апогей дурновкусия.
Заткнись, заткнись, заткнись!
— Вы хотите, чтобы я замолчал? Так громко этого хотите, что пол трясётся. Вы чувствуете? Не чувствуете. У вас же нет чувства пространства.
Колоссальным усилием воли я заставил себя подняться и спросить:
— Сколько ещё вы будете надо мной издеваться?
— Вы так говорите, будто бы я вам палач. Но я хочу лишь стать вам другом.
Ну как же!
— Разве друзья так поступают? Как вы со мной…
Он, всё ещё криволицый, отмахнулся от моего вопроса.
— Жду продолжения. Рассказывайте.
— Не имею ни малейшего желания с вами говорить.
Пока мы говорили, комната вокруг постепенно растворялась. Высунулись из-за кресел кожаные мешки, лампа сбросила рыжий абажур, как клён осенние листья, стены раздвинулись и потерялись в тумане.
Я ощупал горло. Всё в норме. Хотя, и так это было понятно — я же могу говорить.
— Вы как невоспитанная кошка, Данте. Нагадили мне в ботинки, я вас наказал. Но вы не смогли уяснить причину, запомнили только наказание, обиделись и опять пристраиваетесь на ботинках.
— Дважды, — сказал я.
— Что — дважды?
— Два наказания за один проступок — многовато.
Доктор наконец выправил себе морду, став прежним.
— За порванный мешок я отправил вас в прошлое. А за то, что вы не сообразили всю справедливость моих дел и начали было меня обвинять — я провернул эту маленькую шутку, притворившись девчонкой… Теперь ясно?
— Ясно. Поставили на место глупую кошку, значит?
Лицо Доктора ничего не выражало. Может, забыл вылепить себе мимику после того, как переодел физиономию. А может, я серьёзно заблуждался на его счёт… ну, когда считал его проще, чем он есть.
— У меня не осталось историй. Вы меня освободите?
— О чём вы? Я не лишал вас свободы. Выбор есть всегда.
Как я возненавидел его в этот момент! Мне хотелось разбить его дурное лицо, выцарапать глаза и затолкать ему в глотку.
— Отличная идея, — проронил Доктор. — Я её запомню.
Сволочь! Ну сколько ещё ты будешь издеваться?
Зачем я решил испытывать его на прочность, а? Зачем я вообще зашёл в этот дом с марионетками…
— Разве вы не заслужили страдания? — вновь заговорил он. — Вы страшный грешник, но попали после смерти всего лишь в Чистилище. Вам самое место в Аду, и вы это знаете. Вот почему вы заставляете меня вас наказывать. Вы искупляете…
— Нет! — перебил его я. — Опять навязываете то, чего у меня и в мыслях-то не было! Хватит! Я не мазохист, я это уже говорил!
Я бы давно встал и ушёл, но это же было бесполезно. Доктор опять меня найдёт — где угодно, когда угодно.
— Вам нужен пряник, — сказал он. — Ради разнообразия меж кнутом и кнутом.
Я «проснулся» в джакузи, вынырнул — уже в который раз. Передо мной — суицидница.
— Привет, — поздоровался я. Потянулся, схватил за волосы-водоросли и дёрнул вниз, под воду. Девушка слабо задёргалась, попыталась вырваться. Зачем? Я же только помогаю ей закончить начатое.
Поверхность пошла пузырями и пеной, жертва моя забила по воде руками — бледными, с абсолютно гладкой, без порезов кожей.