— Ты там? — вдруг послышался голос за стеной.
— Да, да, — зашептал я. Я бы крикнул, но голос вдруг резко сел и перестал слушаться, так что я мог выдавить из себя только еле слышимый хрип.
— Данте!
— Я тут, — прохрипел я. Меня не услышат!
Колоссальным усилием воли я подчинил себе правую руку и смёл ею утварь с полки. Думал, она загремит, свалившись, но вещи лишь хлюпнулись в воду. И тогда я опять застучал.
— Сейчас мы тебя вытащим, отойди от стены!
Как же мне отойти-то, родименькие, там же змеи, там же червяки, я на них наступлю, упаду, захлебнусь, они залезут мне в рот и в нос, пусть я умер, но я боюсь, они всё равно измучают меня, они пролезут внутрь, они поселятся во мне, они…
Мощный удар обрушился о стену прямо рядом со мной. Ломают кирпичи. Согнувшись и дрожа, я мелкими шажками двинулся к противоположной стороне комнаты. Лишь бы не наткнуться на кровать в темноте, надо её обойти…
Я наступил на что-то скользкое, когда прогремел второй удар. Чуть не упал… господи…
…Как часто я начал поминать Бога. А его ведь точно нет, ведь как иначе объяснить всё это?
С третьим ударом мне в плечо прилетел осколок кирпича, но я испытал только облегчение: в комнатушку хлынул спасительный свет.
Глава 2
Я снова брёл по городу, воплощённому лабиринту моей памяти. Вон памятник, возле которого меня в том году облили пивом. Чуть дальше — лавка, на которой я в первый раз поцеловался — приметная, со спинкой из витых железных цветов. Стоит эта лавка напротив банка, в котором я брал кредит на машину. В реальном мире все эти места рассеяны по разным городам, здесь же собраны на одной улице имени Данте. Идеальное измерение для тех, кто любит ностальгировать — то есть, не для меня. Я всегда искал новые возможности — ступеньки для лестницы в будущее; и бесконечное копание в прошлом быстро мне надоело.
Но, мне бесконечно встречались здания, фонари, деревья, лавки и вывески, случайно врезавшиеся при жизни в память, и ничего, что намекало бы о том, как отсюда выбраться.
Простыни, в которые сектанты помогли мне завернуться — одежда ведь бесследно сгинула вместе с гостиничным номером — постоянно съезжали, норовя оголить то плечо, то бедро. Я был словно древний римлянин в тоге, и с удовольствием ловил своё отражение в витринах. В очередной из них вдруг угляделись знакомые марионетки. В прошлый раз я ведь наткнулся на этот дом в другом месте?
Любопытство пересилило отвращение.
— Я же говорил, вернётся, — буркнул тот вместо приветствия. Сегодня у него был, по всей видимости, выходной — Доктор сидел на раскладушке и смотрел в никуда. В прошлый раз этой лежанки здесь не было. Я решил растормошить своего нового знакомого.
— И вам доброго денёчка! Знаете, сколько нужно ваших клонов, чтобы вкрутить лампочку?
— Ну?
— Достаточно и одного. Он введет лампочку в депрессию, и та, в попытке свернуть себе шею в суицидальном порыве, вкрутится сама!
Доктор посмотрел на меня как на идиота.
— Где логика? Если бы я был лампочкой, желающей покончить с собой, я бы вертелся в обратную сторону, чтобы выпасть из патрона и разбиться.
Я ничуть не смутился, плюхнулся на перевёрнутое пластиковое ведро кислотно-жёлтого цвета (от него тянуло каким-то неприятным запахом, надеюсь, Док не в качестве ночного горшка его использует) и сказал:
— Не печальтесь, чувство юмора — это наживное. У нас впереди вечность.
— Жестокое заблуждение. Когда-нибудь мы оба закончимся, как песок в часах. Потом я исчезну, а вы родитесь снова еще несколько раз, и тоже испаритесь в ночное никуда.
— …
— С чем вы пришли? Я чувствую невысказанный вопрос.
— Как отсюда выбраться?
— А вам тут не нравится?
— Тут очень мило, правда. Это я вам говорю как бывший дизайнер. — Ответ прозвучал так искренне, что, повтори я свои слова на камеру, несомненно получил бы Оскар. — Но в гостях хорошо, а дома лучше. Я буду так благодарен, если вы просветите меня, как вернуться в мир простых смертных!
— Одной благодарности мало…
Я воодушевился.
— Значит, способ вам все-таки известен.
— Конечно. Как-то и они отправляются наверх, — сказал Доктор, похлопав один из живых кожаных мешков, растущих из пола. Поверхность мешка мягко пружинила, когда рука Доктора касалась ее. Внутри что-то зашевелилось, и я отвернулся.
— То есть, мне и самому придётся родиться заново?
— Взрослые тоже проходят через врата. Иногда.
— Чего же вы от меня хотите? Ну, в обмен на информацию, где найти эти врата.