Меня трясет - но это не мешает мне ощутить то, что ее трясет не меньше, а на плече стало не только влажно, но и липко.
- Вебер... ты снова? Снова, что ли? - хриплю я ей куда-то в макушку; подбородок колюче царапает.
Она молчит, пытается отдышаться, почти привалившись мне на грудь, и я по инерции кладу ладони ей на плечи и удерживаю, одновременно ощущая, как отступает истерика под натиском страха за нее и смутного чувства вины - это же она из-за меня надрывается...
- Ты это...держись. Сейчас все пройдет, слышишь?
Отец наверняка остался снаружи или еще не нагнал нас: я его не слышу вообще; я начинаю остывать, и мысли потихоньку возвращаются.
Во-первых: я - полный идиот.
Во-вторых: Вебер лежит на моей груди, заливая ее кровью, и я полный идиот именно потому, что довел ее до такого. Я не знаю, что мне делать и что говорить, в итоге бормочу что-то невразумительное и незаметно для себя обхватываю ее трясущееся тельце - плотным кольцом рук, переставших дрожать.
И она тоже - через пару минут, или часов, я не понимаю - затихает, вся вымазавшись в остро пахнущих сгустках своей же крови.
- Паша?
- Да. Я здесь.
- Я не вижу тебя.
- Вот же, смотри - я держу тебя. Вот, вот он я. Чувствуешь?
- ...мне так холодно.
Вот теперь я обнимаю ее уже по-настоящему, укладывая щеку на колючую макушку и отчего-то задерживая дыхание; пакет на запястье недовольно шуршит, громко хлопает и затыкается, когда я скидываю его на пол.
В классе душно. Настолько, что и думать лениво, не то что о чем-то говорить и делать. Для середины апреля - просто аномальная жара. В магазине нет минералки - все раскупили, и пришлось взять теплую, противно настоявшуюся.
Я так долго мечтал о конце учебного дня, и вот, здрастье - дежурство: протирание доски и полив цветов, мать их. Можно подумать, они засохнут, если их не заливать водопадами каждый день, а у учителей рука отвалится стереть с доски самим.
Надо натаскать воды в ведре с первого этажа или хотя бы стереть с доски, но я медлю. Мне лень вставать, и заключаю сам с собой соглашение: встать через две минуты. Через сто двадцать секунд я встану бодрым и отдохнувшим, все сделаю и уйду домой - добивать уровни. Отличное решение проблемы.
Сто пятнадцать.
Сто семь.
Сто.
На девяносто шестой в класс кто-то заходит, громко лязгнув дверью, и идет мимо меня, видимо, протирать доску. Скорее всего, это мой товарищ по беде, также брошенный на произвол к засыхающим цветам и тряпкам, обложенным белым налетом, как язык больного.
И с протиранием доски товарищ справляется за двадцать четыре секунды - у меня по счету шестьдесят первая секунда. Еще минута.
- Где ведро? - разбивается тишина об этот негромкий голос. Ясно, кто это там намылился. Я начинаю раздражаться.
Одна минута. Неужели так сложно было подождать минуту? Я что, так много прошу или как? Почему все время меня кто-то достает?
- Я не знаю. Посмотри в шкафу, должно лежать в углу, - отвечаю я, стараясь не размыкать сильно рта и не шевелить головой. Пока что получается.
Слышится возня. Скрипнув зубами, я плюсую себе еще тридцать бонусных секунд. Нет, ну а что, мне нужен нормальный отдых, а не фигня. Все по-честному. Я же дал слово.
- Тут нету, - говорит мне она. по звуку шагов понимаю: она подошла вплотную и стоит рядом так, будто я ей чем-то обязан.
- Серьезно? - деланно удивляюсь, все также не открывая глаз. У меня заслуженный отдых, вообще-то. Те, кто в курсе - поймут.
- Надо полить цветы.
- Я рад.
- Скажи мне, где ведро, и я сама полью их.
- Я уже сказал.
- Там нет.
- И че?!
Останавливаю отсчет на восемьдесят второй секунде и открываю глаза. Вебер стоит в паре шагов и смотрит этими своими глазами, похожими на стекляшки. Ну и что мне прикажете с ней делать? Разговаривать вежливо, когда прерывают заслуженный отдых и таращатся?
- Слушай, иди отдохни, я чуть посижу и сам все сделаю, - раздраженно бросаю я, протягивая руку к минералке, стоящей в прохладице на полу, у ножки стула. Все равно теплая, ну что за зараза...
- Нет, я помогу.
- Не надо.
- Я тоже дежурная.
- Ты девчонка. Как ты собралась тащить два ведра через три этажа?
- Я смогу.
- Да ну, серьезно?
Выпрямляюсь, ставя ноги на пол, и начинаю заинтересованно ее разглядывать. Что, она настолько мощная ли просто бахвалится? Или еще проще - у нее не хватает мозгов для подсчета литров в ведре и количества ступенек?
Точно не первое: руки под толстой тканью свитера и узкие ладони с пальцами-веточками особой силой не обнадеживают.