Выбрать главу

​И Зоя тоже смотрит на меня, но не загипнотизировано, как я, а осознанно, с любопытством; я вижу, что даже радужку заволокло чем-то невидимым, мутным, от чего так просто не избавляются, и шепчу то, что приходит на ум, в пустые от холодной воды мысли:

​- Нам надо торопиться.

​И она не уточняет, не спрашивает фигню типа «куда» и «зачем». Просто говорит:

​- Я знаю.

​Потом она моргает и отстраняется, и меня, наконец, отпускает. Выползаю из ванной и выхожу в комнату, сплошь усеянную густо-синими тенями: скоро рассвет. Окно повернуто в западную сторону, поэтому видно только, как бледнеет месяц, прячась за грязной серой ваткой облака.

​Шарюсь в холодильнике, параллельно размышляя и собирая все мне известное в кучу.

​«Постояльцы» - это твари, бывшие когда-то людьми, и попавшие сюда после смерти. Не знаю, есть ли другие пункты поставки душ умерших, но мы попали сюда не просто так. Хоть мы и не становимся животными, это, скорее всего, лишь вопрос времени; остановится сердце у Вебер там, за тысячи километров под нами, и Вебер, находящаяся здесь, начнет потихоньку терять человеческий облик, роняя слюни и наряжаясь во все эти многочисленные шмотки.

​А что я? Я не нахожусь на грани жизни и смерти, и мне не грозит превратиться в этих полухимер, но зато я обречен наблюдать, как превратится в них Зоя, и я, честно, не знаю, что хуже.

​Если мы не найдем выход, так все и будет. Назревает вопрос, как этого избежать. И единственная возможность: найти выход.

​Все снова упирается в тупик. От чего пришли, к тому и вернулись.

​Но как? Как найти его? И как так надо исхитриться, чтобы заслужить это?

​Столько вопросов - и никакого намека на ответ, хоть в окно вниз башкой, ей-богу.

​Завтрак проходит в более чем мрачной атмосфере: Вебер лежит на кровати, укрывшись одеялом и не подавая никаких признаков жизни, а я наяриваю за обе щеки мягкий как пух оладушек, при этом совершенно не ощущая его вкуса. На меня накатило какое-то отупение: голова пустая, аж звенит, мозги слиплись в одну субстанцию и отказываются думать. Запиваю все это великолепие ледяным клубничным йогуртом, похожим на сопли, и заставляю себя выдавить хоть пару дельных мыслей.

​Кажется, у меня просто-напросто шок. Или это ослепление перспективой застрять здесь на веки вечные.

​Вебер лежит, как труп, завернутый в ковер, и молчит. Отбрасываю от себя мрачные мысли о том, что она уже откинулась, и допиваю йогурт. Белый стол весь в крошках и каплях: сразу видно, какой я аккуратный. Внезапно хочется просто взять и раскидать все, что лежит на столе, но я давлю в себе этот порыв и резко встаю. Стул неприятно скрипит; Вебер, шевельнувшись, затихает, снова превращаясь в белый бесформенный куль.

​Белое-белое-белое. Кажется, я начинаю ненавидеть этот цвет. Совсем как в психбольнице.

​Преодолев это расстояние - уши будто забиты ватой, - я сажусь на кровать рядом с ней и спрашиваю:

​- Ты еще здесь? - конечно, вопрос дурацкий, но все же получше, чем ничего.

​- Я в норме, - отвечает она. Мне кажется, что она ежится, будто ей холодно, и скорее всего это так, хотя в комнате нормальная температура. Хотя это мне нормально - ей, доживающей свои последние часы там, в настоящей жизни, если не адски холодно, то уж точно не жарко и даже не тепло. Никогда не умирал, но почему-то мне кажется, что это холодно - холодно, темно и пусто.

​И эта первая связная мысль служит толчком для начала всех остальных. Это как домино, как последняя капля, переполняющая чашу - и голова будто взрывается.

​Я не вернусь домой. Я не вернусь домой, хоть ты меня озолоти, надень крылышки и приклей нимб.

​По идее я сейчас должен орать, упасть на пол и биться лбом об кровать, или истерично рыдать, размазывая по лицу сопли и слезы вперемешку, или же просто вспоминать все лучшее в моей жизни - тихо и чинно, как в фильмах, обязательно под занудное бренчание гитары. Должен-то должен, но вот почему-то получается совсем не это: мне на ум приходит то, что я не успел закрыть на компе последние вкладки, и мама узнает много нового про меня; мелькает мысль, что я не вернул Тохе его лицензированную версию Скайрима, хотя я и так планировал не возвращать ничего; и совсем уж бред - хочу снова попробовать булочку с вареной сгущенкой из школьной столовой...