Подолы мантии Эксо, как лёгкие занавески развиваются на ветру, представляя вниманию кривёхонькие тощие ноги, и вот я уже не знаю от чего меня тошнит больше: от вони духа-одержателя, или же от семейных трусов в сердечки на узких бёдрах Правителя Тартара.
— Так и знал, — вздыхает, взирая на духа так, как если бы он был призраком давно умершей и горячо любимой бабули Эксо. — Успел сожрать душу. Паршивец. Аспен? — обращает взор ко мне. — Если бы ты немного поторопился, возможно, нам бы удалось сохранить жизнь этому человеку, но…
— … но я не поторопился! — рычу, чувствуя, как рвота подкатывает к горлу. —Твою мать, Эксо, избавься уже от этой вони, ради Бога!
Вздыхает. Взгляд наполняется сожалением, а голос горечью…
— Мне жаль, — и будто прощения у этой твари просит, размеры которой с каждой секундой становятся всё больше, а вонь, ещё немного, и свернёт мой желудок в морской узел!
— Эксо-о-о-о!!!
— Я не могу позволить тебе остаться, — задирая голову, смотрит на духа. — Ты принёс хаос в мир живых и нарушил один из главных запретов – поглотил душу человека.
В это время, будто резко рванув в разные стороны, вихрь из красного света лопается, пополам рвётся, и вот я уже вижу не одну пару пустых глазниц, а две. Как и две разевающихся пасти вместо одной, и четыре конечности, что скользкими змеями тянутся к Эксо.
Так всегда происходит. Это размножение. Стоит демонической сущности пожрать душу человека, и душа превращается в идентичное чудовище. Это и есть одна из главных причин, по которой я согласился на эту работу… если не отлавливать одержимых демонами людей и не приводить в Тартар можно считать дни до тех пор, когда весь мир поглотит тьма.
Как однажды она поглотила меня.
Всё стихает через несколько минут, когда Эско наконец вдоволь наговорившись с духами, которые плевать хотели на его сладкие речи, совершив два взмаха мухобойкой, возвращает залу для посещений его привычную атмосферу и наконец избавляет меня от лицезрения его трусов, чему я больше всего счастлив.
Зажигает погаснувшие в фонарях свечи и приближается ко мне.
— Поаплодирую тебе сразу, как вернёшь мне способность двигаться. Давай, быстро, — натянуто улыбаюсь, взирая в лицо этого ненормального самым тяжёлым взглядом из всех, на какой только способен.
Но, судя по тому, как этот ненормальный смотрит в ответ, возвращать мне свободу действий он не собирается. И чем дольше времени проходит, тем больше и больше мне не нравится его взгляд.
— Аспен, мальчик мой…
— Ты ведь не собираешься сделать то, о чём я думаю, правда, Эксо? — сузив глаза, опасно улыбаюсь.
Эксо улыбается в ответ. В своей излюбленной манере папаши, умиляющегося достижениями любимого отпрыска.
— Всё ещё чувствуешь? — интересуется с неким подтекстом и всё ближе подходит. Слишком близко! И я, чёрт, испытываю нереальное желание выгнуть спину колесом, лишь бы не стоять нос к носу с этим извращенцем-небожителем. — Чувствуешь? — повторяет с придыханием.
— Шаг назад, — с угрозой.
— Чувствуешь, Аспен?
— Чувствую, как твои слюни сейчас потекут по моей щеке. Шаг назад, Эксо!
— Ну, ладно-ладно, — усмехаясь, отстраняется. — А теперь ответь: запах духа… ты всё ещё чувствуешь его?
— Ну, если это только не от тебя несёт, то да, чувствую. Боюсь, тебе снова придётся переехать. Чёрта с два ты от этой вони избавишься.
Всё шире улыбается. Всё опаснее.
Не нравится мне это.
— Но, Аспен… я уже ничего не чувствую, — качает головой и принимается постукивать мухобойкой по свой раскрытой ладони, и мой настороженный взгляд теперь целиком и полностью отдан этой гадкой штуковине на палочке. — Никто кроме тебя, мальчик мой, не чувствует запахов демонов и прочей нечисти так остро! Как и аромата душ не чувствует… М-м-м-м… — шумно, с наслаждением втягивает воздух через расширившиеся ноздри и теперь у меня не остаётся сомнений - Эксо действительно больше не чувствует того «буйства ароматов», что сейчас чувствую я. — Хотел бы я хоть однажды… узнать… как пахнет «чистая» душа.
— Выпьем по бокальчику, и я расскажу тебе? По рукам? — невесело усмехаюсь, всё с большим опасением поглядывая на мухобойку.
А этот павлин лишь шумно и будто бы с сожалением вздыхает в ответ: