— Эй, детка, ну ты чего, а?
— Ничего.
— Ладно-ладно! Может, тогда хотя бы отсосёшь?!
***
Лучшее, на что сегодня сгодился Дин, это на то, что не пришлось тратить бабки на такси, или душиться в метро. Его «Ford Mustang» устраивает меня больше, чем его член.
А ещё «Ford Mustang», к счастью, не наделён способностью трещать без умолку, в отличие от своего владельца, который всю дорогу до клуба не переставал ныть о том, что я не права, и это не он облажался, а у меня его завести как следует не вышло.
Ну-ну.
— Поэтому видимо и лежал бревном.
— А? Чего?
— Красный говорю. Тормози.
— Оу, чёрт! — С визгом шин «Mustang» тормозит на светофоре.
— Доездишься когда-нибудь, — одариваю Дина тяжёлым взглядом.
— Проблемы, детка? Словить тебе такси?.. Хотя, нет. Сама лови.
Ну, вот примерно так стадия мужского возмущения плавно перетекает в стадию глубокой обиды. А дальше по классике жанра начнутся оскорбления. Затем, по планам, стадия: извини меня, прости, давай мириться. Вот только этого не будет, так как мы с Дином никто друг другу – просто коллеги по работе, и трахнуть я его решила только потому, что давно мужика не было, и только по совету Жаклин, на которую его большой член произвёл неизгладимое впечатление…
Вывод: больше не прислушиваться к советам экскорт-девочек Рамиля.
А ещё - больше никогда не спать с гладковыбритыми во всех местах стриптизёрами.
— Эй, стерва, ты вообще слушаешь меня?! Я с тобой говорю!
— Тормози.
— Что?
— Тормози, говорю!!!
Остаток пути до стрип-клуба «Euphoria» пришлось протопать на двенадцатисантиметровых шпильках, посылая к чёрту каждого пьяного ублюдка на Митпакине, что пытался снять меня, предлагая от пяти до двадцати баксов. И проще реально послать на хрен, чем послать туда, где стоят и ждут своего счастливого часа проститутки; дорогу объяснять долго.
Этот квартал за последние несколько лет стал слишком популярным не только у толстосумов и городской элиты, но и у всякого рода отбросов общества, которые шыряются на глазах у всех, не отходя от кассы. И, несмотря на то, что ночь – моё любимое время суток, сегодня что-то было не так.
Сегодня я чувствую себя какой-то разбитой, странно уставшей, подавленной. И дело вовсе не в ужасном сексе, дело в… предчувствии. В том самом, что зародилось внутри меня вот уже как две недели назад и с каждым днём становится всё сильнее; словно сам Дьявол медленно подкрадывается ко мне со спины и вот-вот задышит в затылок.
***
— Привет, малышка. Ты чего припёрлась? У тебя ж выходной.
— Так я и пришла отдыхать, — устраиваюсь на барном стуле, подпираю рукой подбородок и с унылым видом заказываю у Тони водку с лаймом.
— Ааа… а я уж было подумал, мне помочь решила. Народу сегодня тьма.
— Вижу, — пробегаюсь взглядом по до отказа набитому народом клубу и жду, пока Тони обеспечит меня выпивкой.
Тони – мой сменщик в «Эйфории». Работаем два через два. Как и Натали с Рико; тоже бармены в столь модном у молодёжи заведении. Клуб недавно открылся, но уже рвёт все рейтинги по количеству посетителей. Недавно даже телевидение заявлялось репортаж снимать о самых популярных ночных клубах Нью-Йорка.
На самом деле – так себе местечко. Проход бесплатный (на первых порах), вот и прётся сюда всякий сброд. Давно уже советовала Рамилю больше охраны нанять, но тот же экономный, мать его, считает, что если какой-нибудь посетитель просит у бармена (то есть у меня), показать сиськи за двадцатку, а после отказа так или иначе лезет и руки распускает, за что получает в нос, то это в переделах нормы. Это круто. Это вызывает интерес.
Рамиль – больной извращенец.
Осушаю стопку и прошу Тони повторить.
— Запишешь на мой счёт, — подмигиваю. — Я на мели.
— Ну, как обычно, — усмехается мой татуированный сменщик, и наполняет вторую рюмку. — Держи. Я плачу. С прошедшим днём рождением тебя. Двадцать два это тебе не шуточки. Взрослая уже девочка.
Фыркаю:
— Так день рождения был две недели назад.
Глаза Тони хитро блестят:
— Ну, ладно. Отказываешься, запишу на твой счёт.
— Нет-нет! Я пошутила, — улыбаюсь одной из самых своих обворожительных улыбок, и тяну руку за рюмкой. — Спасибо.