— Он будет мочить нас по одному, — словно не слыша их, выдавил Савик сквозь зубы. — Мочить, пока не останется никого.
— Может, кто-нибудь объяснит мне, о ком речь? — робко поинтересовалась Кристина.
— А хрен его знает о ком, — не оборачиваясь, буркнул Савик.
— И что же делать будем? — спросил Рябой.
Внятного ответа на этот вопрос не мог дать никто. Браткам оставалось лишь материться и сыпать угрозами в адрес неведомого «гниды».
День клонился к вечеру. Все изрядно проголодались. Кристина под охраной Рябого отправилась на кухню, но там ничего не было, кроме десятка клубней картошки, которых вчера перенесли сюда из подвала. Весь имевшийся хлеб Савик ещё раньше убрал к себе в тумбочку и по временам извлекал его оттуда с такими предосторожностями, словно тот был хрустальный.
— Жратву надо экономить, а то неизвестно, сколько придётся здесь торчать, — говорил он, разрезая его на тоненькие куски.
Но как только Кристина принесла кастрюлю с отваренной картошкой, бандиты забыли про экономию и набросились на еду с такой жадностью, что за пять минут была съедена не только вся картошка, но и почти весь хлеб. Андрею с полковником перепали жалкие остатки.
В самом конце трапезы Гнутый вдруг встрепенулся.
— Погоди, — сказал он, обернувшись к Кристине. — А тушёнки чего не дала? На кухне пять банок лежат!
— Пять банок тушенки? — Савик чуть не подавился.
— Ну да, — подтвердил Гнутый. — Вчера мы с Рябым шмонали по дому, и я своими глазами видел в столе тушёнку. Я ещё подумал, какой тут запасливый народ.
— В каком столе? — спросила Кристина.
— В кухонном, каком ещё.
— Нет там тушёнки. Утром мы с Жанной всё осмотрели. Тушёнки нет.
Гнутый в сопровождении полковника и Кристины отправился на кухню и осмотрел всё досконально. Вернулся он разочарованный.
— Так, — сказал Савик, увидев на его постное лицо. — Гнида нас и тут обскакал!
У него дрожали руки, когда он в десятый, наверное, раз проверял патроны в обойме своего «Макарова».
— Лучше подохнуть от мины, чем загнуться с голодухи, — проскрежетал он.
— Шеф, ты что, хочешь идти в лес? — забеспокоился Гнутый. — Уже темнеет. Переночуем здесь!
— А может, попробовать вступить с минёром в переговоры? — предложил полковник. — Например, пообещаем ему часть денег с условием, что он разминирует дорогу.
Савик с минуту раздумывал, поигрывая пистолетом.
— Гнутый, — сказал наконец он. — Пойди, напиши на стене так: платим пятьсот тысяч, если разминируешь дорогу и мы выйдем отсюда в посёлок. Как передать деньги — пусть напишет сам.
Гнутый кивнул и, доставая пистолет, вышел из комнаты.
Через несколько минут из гостиной донёсся глухой звук, как будто что-то упало, и взрыв яростных ругательств. Рябой с полковником бросились туда. За ними поспешил Андрей. Смертельно бледный Гнутый озирался, глядя куда-то наверх и наставив туда пистолет.
— В меня кинули кирпичом! — крикнул он. — Вон оттуда, — браток показывал на площадку на втором этаже, куда вела лестница — Гнида смылся на чердак! Я слышал, как он бежал!
Рябой с пистолетом взлетел по лестнице и быстро прошёл по площадке. Площадка переходила в короткий коридор, куда выходили двери двух верхних комнат. Дальше коридор сворачивал и упирался в чердачную дверь.
— Точно, на чердак ушёл! — крикнул Рябой, увидев, что дверь приоткрыта.
На чердак он, однако, сунуться не рискнул. Вернулся назад.
Анатолий Михайлович осмотрел обломок кирпича.
— Кажется, такие валяются у гаража, — сказал он Гнутому. — Когда мы с вами выходили утром, я видел их там.
— Он меня чуть не угнобил, — сдерживая ярость, шипел бандит. — Вот здесь пролетел… — Он показал на плечо. — Хорошо хоть только кожу содрал, а то мог и без тыквы оставить…
Бандит поднял выроненный им кусок угля и продолжал выводить на стене:
«Дадим 500 тысяч баксов чтоб уйти в посёлок! Без туфты! Пиши здесь, когда и где передать бабки».
Когда он закончил писанину, все вернулись в хозяйкину комнату и заперлись в ней.
Глава 30
Наружный свет, сочившийся сквозь прорези ставень, постепенно угасал. Световые полоски от прорезей сместились на самый край стены и стали бледнее. В комнате зажгли свечи.
Савик с угрюмым видом лежал на кровати, положив руку на лежащий рядом чемодан. Взгляд его казался остановившимся, губы то и дело начинали шевелиться.
— Пусть гнида не радуется, — прислушавшись, уловил Андрей в его шёпоте. — Бабок не получит никогда… Пристрелю падлу…