— Я анереву, орокс ым мителоп, — перешла я на конспиративный язык.
Кстати о криптографии. Секретные коды мы усовершенствовали, договорившись с Максико и Альби о том, что, если появится что-то суперважное и секретное, мы, стараясь не привлекать внимания, будем петь:
то есть Янош, Янош, мил дружок, приходи на бережок!.. Этими словами из прекрасной старинной народной баллады мы будем подавать друг другу сигналы.
Десятиминутная летная тренировка утомила нас больше, чем если бы мы восемьдесят раз обежали выгон.
— И что теперь? — несмело спросила Туска.
— Наши мышцы должны вновь привыкнуть к работе, для которой их создала природа, — объяснила я и добавила: — Они разучились работать.
— Еще немного, и мы взлетели бы под самые облака, — закончил разбор полетов Тарзан.
42. Зима. Конная статуя. Еще одна жертва. Южная Звезда
Выпал снег. И ударил такой мороз, что кошки, сворачивая за угол, переламываются пополам. Флегматичный крестьянин, проезжающий мимо на своей размалеванной цирковой фуре, дрожит от холода. Народ соседнего Кишберека добывает дрова на кладбище, выкапывает кресты на могилах предков, родителей, братьев и безвременно покинувших этот мир младенцев, распиливает их и тащит домой, потому что эти сухие надгробья прекрасно горят в печи. Я хожу греться к бассейну с декоративными рыбками, который, к счастью, питают термальные воды.
Золотой рыбке Белле по-прежнему приходится всякий раз заново представляться. Но я ее полюбила, и меня ничуть не смущают ее потерянность и безволие.
Из-за Полярного круга, с далекого Севера, где нет ничего, кроме лишайников и карликовых сосенок, к нам прибыли перелетные птицы. Они собираются здесь зимовать. Здешние дубы и березы кажутся им диковинными тропическими растениями, как бы бедными родственниками одной большой семьи, куда входят и пальмы, и баобабы, и ливанские кедры, и апельсиновые деревья.
— Какой замечательный жаркий климат, — верещат они. — Как у вас здесь, на Юге, тепло!
И не могут понять, почему мы над ними смеемся.
В лесу, на дальней глухой поляне, я набрела на вырезанную из дерева огромную конную статую. Когда я внезапно увидела ее сквозь падающий снег, то сначала подумала, что передо мной живой всадник, погруженный в тяжелые думы о судьбах страны. Ведь всадник был королем, это было отчетливо видно.
Как бы мы ни старались, пока что никто из нас не смог пролететь даже метра.
На спиртзаводе позавчера опять умерла молодая девушка, на сей раз дизайнер отдела этикеток. Это она разработала этикетки таких напитков, как «Коложварская семимильная», «Удар копытом» и «Ты пей, а я тебя догоню». Говорят, она была родом из Секейкочарда. А еще говорят, что девушка часто посылала родителям посылки в Кочард. Этот Кочард — паршивое место, железнодорожный узел, где приходится мучительно долго ждать пересадки, чтобы отправиться дальше — в Коложвар, Марошвашархей [12]или любую другую точку планеты. Пассажиры маются в полудреме на жестких скамьях под грохот перегоняемых в темноте составов, лязг фантомных вагонов, свистки паровоза, кваканье громкоговорителя и крики железнодорожников, размахивающих кобальтово-синими сигнальными фонарями.
Усатый и Лаца Зашибленный заспорили, с чего это один и тот же холодильник зимой охлаждает лучше, чем летом.
— Да потому что зимой в него электричество поступает уже охлажденным, — высказался Усатый. Но Михай Дубина, он же Но Пасаран, заткнул ему рот:
— Да ты разве не знаешь, что на холоде все сжимается? И что маленькое яблоко охладить куда легче, чем, скажем, большое. И чем оно меньше, тем больше ему достается холода. Вот и все объяснение. От холода все сжимается. Уж это-то можно сообразить. У нас разве не сжимается на морозе? Или в холодной воде?
А вот в Африке зимы не бывает.
Говорят, будто люди из соседнего поселения Кишберек перешли в негритянскую веру (или их подданство приняли?), чтобы власти не ликвидировали их деревню. Но это вышло им боком — за них взялся отдел по борьбе нелегальными иммигрантами. И что теперь будет с деревней — неясно.
12
Коложвар (рум. Клуж-Напока), Марошвашархей (Тыргу-Муреш) — наиболее крупные по количеству венгерского населения и культурно-историческому значению города Румынии.