Меня кинул парень. Ещё раз. А до него меня кинул другой парень. И их обоих звали Даниилами, оба были с длинными темными волосами и слушали рок... с Даниилом номер два я познакомилась именно потому что он был похож на Даниила номер один, и мы встречались на исходе лета-в начале осени. Расставаться с кем-то по icq - это большое свинство, но это было именно так. Я остро нуждалась в этих отношениях, именно в таком парне, в таком его образе, да и с ним было интересно, а потому тот вечер стал для меня фатальным. Я как будто умерла. Это окончательно сделало меня циничной, заставило делать веселый вид, просто делать все, что угодно, что необходимо или важно, чтобы чем-то себя занять... Я с каменным спокойствием смотрела на досуге самые забористые ужастики, ходила поздно вечером с музыкой на полную громкость, не боясь привлечь ненужного внимания, мало ела, пила очень крепкий кофе. Я проматывала время, события, дни, не останавливаясь, не вглядываясь, не заостряясь. Цепляла только музыка и красивые картинки, стихи.
У Миллер тоже с парнями как-то не складывалось, но точнее сказать сложно. Мы с ней считали друг друг друга лучшими подругами, но общий круг ее знакомств по сравнению с моим, как гипермаркет в выходные и дополнительные занятия математикой для желающих.
Я больше интроверт.
3
Мне четыре
-Мам, а ты кого больше любишь: Бога или меня?
Она отвечает не сразу. Вопрос был неожиданным, но вполне логичным. А что ещё спрашивать ребёнку, который привлечён к маминым увлечениям нетрадиционными религиозными течениями. Вокруг все постоянно говорили о том, что Бога нужно любить в первую очередь и никого не возлюбить так как его.
-Ты конечно не обижайся, - начинает мама издалека, - но Бога я люблю в первую очередь. Когда ты вырастешь, ты это поймёшь.
Правда, я даже не удивилась и не расстроилась. Просто кивнула головой. Но что-то мне стало понятно уже тогда, особенно то, что я не пойму - ни сейчас , ни когда вырасту...
Мама была достаточно красивой, особенно когда пользовалась косметикой, что бывало не так часто. Когда она красилась, я говорила, что мне кажется, будто она злая; хотя это просто контрастность черт придавала им некой стервозности. Мама была одинока. Сейчас я уже понимаю все особенности той семьи, в которой я выросла и отдельные характеристики каждого из ее членов, а тогда я могла только наблюдать и собирать информацию для будущего анализа.
Я знала, что мама одна; я знала, что она сама отказалась от семейной жизни с папой, я знала, что она родила ребёнка для себя, и я совсем не знала папу. Даже ни разу его не видела. Даже на фотографии. Никогда.
Я очень хотела узнать про папу. Очень. Но в ответ чаще всего слышала: «Вот вырастешь, я тебе расскажу». Для меня сотворяли тайну из того, в чем на самом деле, ничего особенного не было. А для меня на этом свет клином сходился.
Мне четыре и я очень симпатичная и милая девочка, умная и любознательная, общительная по настроению. Мне часто приходится общаться с мамиными религиозными друзьями, и часто мне это совсем не по душе. Мне кажется, что они лезут ко мне в душу и мне не по себе от того, что я что-то вынуждена им приоткрывать.
Мне четыре и я не хожу в детский сад. У меня есть няня. Я зову её Тетей, вот она мне действительно нравится! Она умеет играть, она умеет и похулиганить в меру, она хорошо готовит, она умеет шить и шьёт для моих кукол, она умеет смешить и читает мне книжки, разрешает смотреть мультфильмы. У неё очень сильный характер и куча жизненных историй, которые я не устаю слушать.
Мне четыре и у меня есть практически все, что мне может захотеться. И если бы мама была чуть спокойнее и не увлекалась бы религией и рассказала мне про папу, я бы могла назвать это детство практически идеальным...