А ведь меня никогда до этого не били так, по-настоящему, в лицо. Боль оказалась такой внезапной и ослепительной, что я некоторое время тупо моргала, глядя на Варга сквозь пелену выступивших слез.
Лучник в это время брезгливо оттирал кровь с перчатки.
Стоп. Кровь?
Горячая капля стекла по подбородку, заставив меня вздрогнуть. Я коснулась пальцами места удара, ощущая лишь тупую, пульсирующую боль. Лицо как будто онемело и распухло. Осторожно опустила глаза вниз, чтобы посмотреть на пальцы. Так и есть, он разбил мне губу. Это, наверное, расплата за хилочку.
Мир вокруг стремительно завертелся, в ушах зашумело. Кажется, после исчезновения Акаманаха я совершенно не переношу вид крови.
— Чтобы ты больше не выкинул ничего подобного, придурок, — Варг шагнул ко мне, повторно занося кулак для удара, и я инстинктивно качнулась в сторону. Колени как будто расплавились, и пол в один миг стал гораздо ближе, а спустя всего один судорожный вздох мое сознание вновь упало во тьму.
1 Берсерк, (сокр. Берс) — одна из профессий расы камаэль. Главной особенностью берсерка является способ нападения — он с разбегу оглушает противника и, отбегая, добивает его такими же быстрыми атаками, зачастую враг даже не успевает ничего сделать.
2 Камаэль — крылатая раса, поэтому в народе их зачастую называют куропатками.
3 В игре кроме основного класса (профессии) персонажу можно взять дополнительно еще три класса. Один из них становится дуал-классом, равноценным основному. Он качается до максимального уровня, так же как, как и основной, и персонаж в любой момент может быстро сменить класс. (У меня, к примеру, основным был саппорт — Заклинатель Иса, но когда надо было кого-то эффективно прибить, я брала в руки лук и перекидывалась в лучника). Два оставшихся класса в описываемых хрониках качаются только до 80 уровня и именуются сабклассами, сокращенно — сабами.
4 Сет Бригантины, он же Панцирный — тяжелый доспех.
Глава 26. Глаз Аргоса
— Вот он, — Варг стрелой указал куда-то наверх. Я кивнула. Разговаривать с ним не хотелось, но сейчас не время для обид.
Вдоль темно-серой каменистой стены шла незаметная тропа, уходящая к вершине. Там, окованный цепями, действительно был глаз.
— Не представляю, как мы потащим это Керенасу. Если только снять оковы, и оно пойдет само.
— И разнесет Годдард ко всем чертям, — лучник хмыкнул. Я поморщилась и в который раз мысленно назвала себя идиоткой. На кой черт мне этот фингал на половину лица? Но нет же, я не позволила Тору себя вылечить, решила дождаться, пока само заживет. Захотела запомнить урок раз и навсегда. Вот, пожалуйста, запомнила. Лицо болит так, как будто меня лопатой огрели. Как тут не вспомнить о собственной глупости. Больше, по крайней мере, я не схвачусь бездумно за оружие, выпавшее из убитого монстра. Даже если оно очень красивое.
Каждый раз, глядя на меня, Ромка усмехается с каким-то мрачным удовлетворением. Он уверен, что мне попало за дело. С одной стороны, он прав. Я совершила глупость и поставила под угрозу наши жизни, и лишь осознание собственной вины не дает мне скатиться в истерику. И я понимаю, что он видит во мне парня, причем придурка полного, который, вполне вероятно, заслужил хорошую трепку. С другой стороны, меня буквально разъедает изнутри сильная обида на Ромку. Я не парень, меня в жизни никто и пальцем не трогал, и простить этот удар я не смогу никогда, особенно от того, кому доверила свою жизнь. И неизвестно, ограничился бы он одним разом, если бы я не отключилась от вида собственной крови? При воспоминании об этом губы сами искривились в горькой усмешке. Ромка не дал мне упасть. Подхватил, удержал, привел в чувство. И выплыв из тумана, первое, что я увидела — его встревоженный взгляд. Губы лучника шевелились, но из-за шума в ушах я не разобрала ни слова, но это и не важно, потому что он и правда испугался. За меня. Значит, ему не все равно. И пусть он переживал за себя, потому что мы связаны неразрывными узами, это уже не важно. Я смотрела на него и улыбалась, видя, как его лицо медленно заливается румянцем. Не знаю, что его смутило, но осознав это, Ромка разозлился. Меня спасла Сивиль. Подскочив, она увела меня умываться.
— Может, я для начала поднимусь наверх и поговорю с глазом? — вызвалась я, решив хоть немного реабилитироваться в глазах друзей за свой косяк с Акаманахом. — Насколько я помню по квесту, с ним именно поговорить надо было.
— Можно попробовать, — Тор впервые посмотрел на меня с одобрением. — Только пойдем все вместе, лучше сейчас не разделяться.
Странно, что Ромка ничего не сказал по этому поводу. Обычно все переговоры ведет он. Может, решил дать мне шанс?
Пожав плечами, я первая потопала наверх. Главное, снова не наделать глупостей… По крайней мере, фатальных. Мелкие косяки я готова себе простить, потому что уверена, когда этот квест закончится, мы больше не увидимся. И это хорошо. Ведь если в игре дело ограничилось хорошим ударом, в реале Ромка может меня и вовсе прибить. За то, что оказалась невольной напарницей в таком сложном испытании, за то, что подвергла опасности, за то, что лгала. И одна часть меня уверена, что Ромка нормальный и поймет, и никогда в жизни не причинит мне вреда, особенно если узнает, что я девушка. А другая часть испытывает какой-то иррациональный страх перед необходимостью открыть ему правду. Бить, может, и правда не будет, но презрением окатит по самую макушку.
Вблизи глаз оказался гораздо больше и страшнее, чем мне представлялось. По огромному белку протянулись сотни красных трещинок-прожилок, да и вообще он выглядел утомленным своим долгим заточением. Невольно проникнувшись жалостью к узнику, я шагнула ближе. Цепи местами проржавели, но держали крепко.
«Не надо меня жалеть, это унизительно».
Ощущение было, как будто кто-то пощекотал мой мозг, слегка оцарапав чудовищными когтями. Я поморщилась от боли и, заметив непонимающие взгляды своих спутников, пояснила:
— Он использует ментальную связь. Рта же у него нет.
«Верно, — голос глаза Аргоса показался мне усталым, но вполне дружелюбным. — И слышать меня можешь только ты».
Думаю, он, в свою очередь, нас не услышал, просто прочитал мои мысли. Мне стало стыдно за свою жалость. Кто я такая, чтобы сочувствовать сыну Грен Каина?
— Ясно. Общайтесь.
Варг стащил с плеча лук и уселся неподалеку на плоский серый валун, нагретый солнышком. Выглядело это несколько странно, ведь классические темные эльфы в игре всегда опускаются на колени, что мне почему-то безумно в них нравится. А лучник просто сел, еще и ноги вытянул. Был бы кто другой на месте Тора, очень бы удивился. Но Заклинатель с улыбкой прислонился к отвесной стене ущелья и прикрыл глаза, молчаливо предоставив мне право самой вести переговоры.
Наверное, надо начать с приветствия. Проявить уважение к столь древнему и сильному созданию, поклониться, или, может быть, произнести какую-то ритуальную фразу. Пока я мучительно соображала, Аргос прочел мои мысли.
«Не утруждайся, создание тьмы. Я знаю, зачем вы пришли. Вам всем всегда нужно одно и то же».
И тут мне стало по-настоящему стыдно. Наверное, тяжело вот так веками выслушивать просителей, или и вовсе отбиваться от жаждущих получить власть и силу.
«Мы выполняем задание Керенаса, — я вытащила из сумки свою записную книжку, которая уже изрядно потрепалась. — Он сказал, что в ущелье к востоку от Годдарда есть узник, глаз которого творит чудеса. Но сейчас я понимаю, что светлый насмехался над нами, прося о невыполнимом».
«Отчего же? — он тихо засмеялся. — У меня есть кое-что, что вы можете принести жрецу. Но просто так я это не отдам».
Ну вот, приехали.
«Что ты хочешь взамен?»
Глаз моргнул. Я невольно попятилась, почему-то решив, что меня собираются испепелить взглядом. Но ничего не произошло.
«Видишь ли, дитя тьмы, я заточен здесь очень давно. Ни ты, ни кто-либо другой не в силах снять оковы, да я и не попрошу. Но здесь невыразимо скучно. Раскрой свое сознание, эльф, покажи свою историю, и я дам тебе то, что ты ищешь».