Дэвил.
Около года назад.
- Иищща хусаая – окутанные паром слова легко слетали с черных губ. Удивительно: вроде бы эдакая абракадабра, а каждый раз работает!
И действительно: переливаясь аметрином[1], [ледяное пламя] с тихим шипением уже скрутилось в большой пылающий шар и парило в воздухе перед орком-адептом. Может, дело не в словах, а в движениях рук, которые ему, словно фокуснику, приходится проделывать каждый божий раз? Попробуй разобрать эту магию!
- Ла! – Дэвил выдохнул короткое закрепляющее заклинание, и сгусток чистой энергии метнулся к Клыкастому Пауку Кхаши. А достигнув мохнатого тела, впился в жертву, просочился сквозь хитиновый панцирь и распространился по внутренностям, вымораживая членистоногого изнутри.
Арахнид выдал пронзительный – на грани ультразвука – клекот и ринулся к орку, в буквальном смысле пылая желанием заключить обидчика в леденящие объятия. Последний, впрочем, не разделив взглядов паука-переростка, неторопливо побежал в противоположную от членистоногого сторону. Ведь с каждым тиком [ледяного пламени] полоска хп монстра рывками укорачивалась, будто его торопливо откусывали, точно оголодавшее существо энергетический батончик. Единственно, убить «пламя» не могло и великодушно оставляло своей жертве 1 единицу жизни (конечно, при условии, что монстр был одного или близкого уровня с кастующим). Когда это произошло, Дэвил уже был рядом с клыкастым и отработанным движением впечатал тяжелое навершие ивового посоха в усеянный глазами череп арахнида. Брызнул зеленый ихор. Сочащиеся ядом жвала раскрылись в последний раз, выдавая очередной режущий слух писк, тонкие лапы подогнулись под тяжелой тушей, и паук рухнул на снег.
Звон 111 аден порадовал ухо. К тому же, Дэвил любил симметричные числа – они, по его примете, предвещали нечто хорошее. Но зачастую, вселенная посылает испытание, чтобы выяснить, достоин ли ты того самого «хорошего». Впрочем, испытания он тоже любил. А иначе какой бы из него был орк?!
Монеты быстро переместились в инвентарь, а Дэвил довольно плюхнулся на свой курдюк – требовалось восстановить ману – и вперился в безмятежное бирюзовое небо. Туника преданности[2] была полностью распахнута, и от зеленого тела исходил едва видимый глазу пар. Однако холода орк почти не ощущал, ведь каждый из детей Паагрио[3] по сути являлся частицей огня. От этого любоваться зимними пейзажами было еще приятнее.
Нависающая над Дэвилом громада Замерзшего Водопада преломлялась в лучах скупого на тепло солнца, играла тысячами граней. Скала и вода, что слились воедино. Словно гигантский бриллиант. Будь эта глыба действительно драгоценным камнем, ее размеры моментально свели бы с ума любого искателя сокровищ.
Прерывая ленивый ход мыслей, адепт поднялся и уже собирался снова приняться за мободроч… в смысле, за труды, когда краем глаза заметил крохотное яркое пятно на вершине склона. Повернувшись, он с удивлением понял, что к нему, набирая скорость, движется гномка. Розоволосое чудо активно махало руками, точно собиралось взлететь, и что-то непрерывно выкрикивало – расслышать на таком расстоянии было невозможно, и Дэвил непроизвольно двинулся к ней навстречу. Именно в этот момент на склоне появились первые мобы.
Когда до сознания орка дошло, что это «паровоз»[4], монстров уже было штук двадцать, и они, продолжая пребывать, черным потоком хлынули вниз. Гномка же, не добежав до равнины пару шагов, споткнулась и, несколько раз перекувырнувшись, ничком рухнула в снег. Многоногая масса из пауков, медведей и еще Валакас[5] знает чего, готова была вот-вот погрести неподвижное тельце под собой. Через несколько секунд от нее останутся одни ошметки. Вероятность спасти ничтожно мала, а шанс погибнуть самому непомерно высок. А если гномка специально притащила «паровоз», чтобы раздеть его? А если нет?! Рискнуть?!
«#*!@# симметричное число!».
Дэвил активировал заклинание, одновременно набирая пару слов на виртклаве. И в следующий момент [ледяное пламя] въелось в ближайшего медведя. Взбеленившийся зверинец, почуяв нового противника, быстро потерял интерес к неподвижно лежащей на земле гномке и ринулся на безрассудного орка, который, ожидая отката заклинания, со всей возможной скоростью улепетывал от разъяренного мобья[6].