Наконец, к этому же времени относится решительный переход флота США с угольного топлива на нефть. Уже на “Delaware” отопление котлов было смешанным – частью угольным, частью нефтяным. К 1910 г. Соединенные Штаты были крупнейшим производителем нефтепродуктов и обладателем значительной части разведанных мировых запасов. В стране существовала развитая система коммуникаций, благодаря чему нефть была легко доступна в базах как Восточного, так и Западного побережья – и даже более доступна, чем уголь.
Опыт “Delaware” показал предпочтительность использования чисто нефтяной системы отопления котлов по сравнению с угольной и даже со смешанной. Больший тепловой эффект от сжигания нефти позволял повысить производство пара на единицу веса топлива, а значит, и радиус действия корабля – важнейшую характеристику для тихоокеанского театра. Резко упрощалась и ускорялась дозаправка топливом в море – уже на “Delaware” была испытана опытная система морской дозаправки. Известно, что погрузка угля производит большое количество угольной пыли, которая среди прочих мест оседает на линзы дальномеров, прицелов, визиров и прочих жизненно важных элементах артиллерии и системы управления огнем, и для приведения всего этого в надлежащий порядок требуется время, подчас весьма значительное. С переходом на нефть такого рода неудобства устранялись.
Также оказывалось возможным резко сократить число кочегаров – весьма многочисленных (и соответственно требующих значительного объема для их размещения), да к тому же и традиционно наименее дисциплинированных членов экипажа. Так, по расчетам старшего механика “Delaware”, 100 кочегаров и 112 подвозчиков угля из ям могли быть заменены персоналом всего из 24 человек. Так экономились пространство и вес – за счет сокращения жилых помещений и уменьшения большого пространства вокруг котлов, необходимого для их обслуживания большим числом людей при угольном отоплении. В общем, по длине котельных отделений за счет этого представлялось возможным сэкономить 3,8 м. Это, в свою очередь, позволяло несколько уменьшить объем котельных отсеков (весьма важно с точки зрения живучести при затоплении) и общую длину цитадели.
Также устранялась угроза скопления газа и пожара в ямах, которая требовала устройства усиленной вентиляции. Это, в свою очередь, требовало устройства значительного числа вентиляторов, потреблявших много энергии. При нефтяном топливе быстрее поднимался пар и не тратилось топливо при “дожигании” в топках уже загруженного в них угля по приходе в базу. Отпадала и необходимость регулярной и частой (каждые несколько часов) чистки котлов от шлака.
Командующий Атлантическим флотом контр-адмирал Шредер, как и Инженерное Бюро, с энтузиазмом поддерживали полный переход на нефтяное топливо. Так, для типа “New York” такой переход сулил уменьшение веса котлов с 691 до 500 тонн и позволял обойтись одной трубой, что заметно уменьшало верхний вес. При этом производство пара на фунт топлива возрастало на 55%, а на единицу площади колосниковой решетки – на 25%.
Однако Бюро Конструирования и Ремонта усматривало в переходе на нефть и отрицательные стороны. Оказавшееся возможным равномерное распределение запаса топлива по длине корабля (например, в отсеках двойного дна) само по себе было прекрасно, но приводило к сильному понижению центра тяжести и увеличению метацентрической высоты, что угрожало резкой порывистой качкой, делая корабль плохой артиллерийской платформой. Кроме того, корабль лишался уже традиционной защиты из угольных ям, что требовало дальнейшего усиления броневой защиты (возможность использования в качестве элементов защиты слоев нефти будет осознана лишь через несколько лет). Хотя, с другой стороны, переход на нефтяное топливо позволял сделать противоторпедную переборку действительно водонепроницаемой, отказавшись наконец от прорезки неизбежных портов для подачи угля к котлам из бортовых ям.
В итоге, несмотря на все сомнения и противоречия, было решено, что преимущества перехода на нефть очевидны, и в конце ноября 1910 года Генеральный Совет официально выбрал нефть в качестве единственного топлива для будущих американских линейных кораблей. Британцы решились на этот шаг лишь 2 года спустя, на типе “Queen Elizabeth”. У них, впрочем, были серьезные основания для осторожности – уголь добывался в самой Англии, а нефть приходилось импортировать (в основном со Среднего Востока). Когда в 1917 г. германским подводным лодкам удалось почти перекрыть средиземноморские линии коммуникаций, топливные резервы британского флота сразу резко сократились. Одним из последствий было то, что со вступлением в войну Соединенных Штатов их новейшие сверхдредноуты, использовавшие нефть, довольно долгое время не могли быть направлены в британские воды.
Что касается подводной защиты, то Генеральный совет предложил усилить ее, установив дополнительный 127-мм нижний пояс высотой 1,2 м под основным броневым поясом. Далее этот пояс продолжался бы до перехода к днищу в виде 50,8 мм плит STS. Целью такой конструкции было обеспечить защиту как от близких недолетов, так и от “стреляющих” торпед Дэвиса. Как известно, более поздние эксперименты показали, что подводное бронирование такого рода скорее вредно, т.к. при взрыве торпеды создаются большие и тяжелые осколки, которые, влетая с ударной волной внутрь, только усиливают повреждения. В 1910 г., однако, это еще не было установлено с полной определенностью.
Линейный корабль ".Nevada”. Проекты, 1911 г. (Продольные разрезы и поперечные сечения в районе броневого пояса)
Бюро по вооружению считало, что лучше просто увеличить высоту главного пояса еще на 0,61 м (2 фута), чем создавать заведомо слабое место по линии соединения главного и нижнего пояса. Ведь совсем недавно именно это соображение способствовало отказу от верхнего пояса! Уж если принять за необходимость переменную по вертикали толщину пояса, то лучше было бы реализовать это, “набрав” пояс из монолитных плит переменной толщины – сужающихся к нижней грани. Однако тут существовали свои, уже чисто производственные ограничения. Так, технология не позволяла произвести закалку плит, утоньшавшихся книзу более чем на 127 мм, и таким образом броневой пояс не мог быть утоньшен до величин меньших 165- 180 мм.
Относительно же “нижнего пояса” из 50,8 мм плит STS Генеральный Совет в итоге решил, что при отсутствии экспериментальных данных лучше все же обойтись обычной внутренней противоторпедной переборкой толщиной 38,1 мм STS.
Даже при том, что к ноябрю 1910 года все эти аспекты проектирования новых линкоров обсуждались весьма детально, Бюро конструирования и ремонта в течение какого-то времени продолжало держаться за идею модификации проекта “New York”. В обосновании этой точки зрения указывалось, что запрошенные для “Линкора 1912 г.” характеристики будут “стоить” от 1 до 3 тыс. тонн водоизмещения – более вероятна последняя величина – что вызовет трудности при прохождении проекта через Конгресс. И разве не Генеральный Совет утвердил проект “New York” совсем недавно, лишь в июне 1910 года?
Генеральный Совет отвечал, что реализация заданных характеристик – решенный вопрос, т.к. только в новом проекте сделаны решительные шаги по исправлению очевидных недостатков более ранних кораблей.
В это же время решился и вопрос с выбором машинной установки. Как уже указывалось, переход на нефть позволил резко повысить дальность кораблей, что частично снимало проблему неэкономичности первых паровых турбин. И хотя для линкоров типа “New York” примерно в это же время было окончательно решено сохранить поршневые машины, в итоге один из новых кораблей – “Nevada” решили оснастить паротурбинной установкой (прямодействующие турбины Кэртиса). Второй линкор “Oklahoma” остался с паровыми машинами, что вновь образовало поле для сравнения и экспериментов.