Члены Государственной думы во главе с М. В. Родзянко на "Андрее Первозванном". Май, 1913 г.
Утром 1 сентября с "Рюрика" дважды 17 выстрелами отвечали на салюты встреченных дредноутов типа "Орион" — сначала одного, затем двух. Еще два таких же или похожих корабля по пять башен для 343-мм орудий — встретились около 11 часов утра. Они шли под флагом вице-адмирала Уоррендера, который в 1912 г. возглавлял английскую эскадру, посетившую Ревель, Как бесконечно далеко уступала русская бригада из четырех додредноутов силам британского флота, насчитывавшего вместе с "Дредноутом" уже 16, а с линейными крейсерами — до 25 кораблей этого нового класса. В постройке находилось еще до 14 таких кораблей! В России же строилось только четыре дредноута.
По крейсерам же и миноносцам английское превосходство было неисчислимо. Но время было иное. В отличие от дней русско-японской войны, когда Англия явно не питала к России дружественных чувств, пришло время сближения. Обострение англо-германского соперничества в мире заставляло Англию искать дружбу с Россией. Под знаком этой налаживающейся дружбы прошел и визит русских кораблей.
У о. Уайт с его выделяющимися белыми скалами, за которым скрывался знаменитый Спитхедский рейд с главной базой флота — Портсмут, идя под южным берегом Великобритании, продолжили курс прямо на запад. Так, днем 1 сентября пришли к расположенному на остром мысу залива Портланду — на меридиане 2,5° западной долготы. Здесь располагалась главная база Флота Канала. На внешнем рейде нашу эскадру встречали стоявшие на якорях три линейных корабля-додредноута во главе с "Кинг Эдвард VII", ближайшим аналогом "Андрея Первозванного". В полукруглой искусственной гавани, отгороженной от моря двумя береговыми молами, стояли четыре додредноута, два легких 25-узловых крейсера, группа миноносцев и исполнявший роль флагмана IV эскадры знаменитый "Дредноут". Русским кораблям отвели место в центральной части гавани ближе к берегу. Эту диспозицию получили от прибывшего на катере морского агента капитана 1 ранга Волкова. С ним был штурманский офицер "Дредноута", сообщивший, что такие же катера направлены к каждому кораблю для указания его места. Они же установили отставшую на 11 часов из за аварии "Палладу" (англичанам сказали, что она выполняла особое поручение) и пришедший 2 сентября транспорт "Рига" с мясом в рефрижераторах и другими запасами.
Общение с англичанами помогли обеспечивать секретарь генерального консула в Лондоне (посол находился в отпуске) и офицер английского флота мичман Моррей, прекрасно говоривший по-русски. (Его отец длительное время служил дипломатом в России).
Внимание и предупредительность англичан превзошли все встречавшиеся прежде примеры. Командование базы отказалось даже от общепринятой платы за воду, полученную на кораблях. По полной программе совершались обмены визитами, приемами, торжественными обедами и завтраками. "Корабли эскадры, — писал в своем отчете Н.О. Эссен, — были распределены между английскими судами по одному или по два, или по два на каждый английский корабль". Это позволяло сократить череду визитов обменами только с офицерами прикрепленных друг к друг кораблей. На приемах, по английскому обычаю обменялись здравицами в честь царствующих монархов — короля Георга V и российского императора.
3 сентября на приеме от города присутствовало до 700 человек, 4-го на сеансе в местном кинематографе было приглашено 400 матросов с русской эскадры. 3 и 4-го оркестр с "Рюрика" по просьбе местных властей играл в большом крытом павильоне на конце мола в Веймуте. Из приемов особенно запомнился городу вечер с танцами на "Рюрике" 5 сентября, когда корабль принял 300 гостей. Команды кораблей с 2 по 5 сентября увольняли на берег по отделениям, некоторым избранным разрешали поездки в Лондон. Поведение матросов признавалось заметно улучшившимся, "особого пьянства не было". Но из 6970 матросов, увольнявшихся на берег, на корабли не вернулось 59. Многие, как предполагали, попали в руки вербовщиков для пополнения команд иностранных судов. 3 человека сбежало и с "Андрея Первозванного".
В духе уже совершившегося альянса происходили и проводы русской эстрады. Как знак дружеских чувств англичан к России состоялась передача на "Рюрике" образа Св. Благоверного Великого князя Александра Невского, увезенного при взятии на Балтике крепости Бомарзунд в 1854 г. При уходе эскадры днем 7 сентября прощальный салют флагу адмирала был сделан адмиралом Бриггсом с "Дредноута", а затем и береговой батареей. Тем же числом в 21 выстрел отвечали им с "Рюрика". Путь у ворот Атлантики — на границе Бискайского залива прошел в почти штилевом состоянии моря. На подходе к Бресту "Адмирал Макаров", словно желая побывать на строившей его французской верфи "Форж и Шантье", вышел из строя из-за неисправности рулевого привода. Чтобы не задерживать движение эскадры, аварийный корабль для исправления повреждения поставили концевым в колоне крейсеров. В пути перестроились согласно диспозиции стоянки в порту, заранее сообщенной французами. На рейде Бреста, выполняя салют нации, вошли в 11 часов утра. На салют отвечала береговая артиллерия. Затем с "Рюрика" ответили на салют начальника 2-й эскадры вице-адмирала де Морроля.
Визит прошел в такой же, как и в Портсмуте, обстановка дружбы, внимания и предупредительности, усиленной еще и обстоятельством официального русско-французского союза. Символичен был подарок установленный на "Рюрике" в адмиралтейской столовой. Это был поясной бюст женщины, символизирующий Францию. В то же время обнаружился и неистребимый меркантилизм французской буржуазной власти. С русских союзников не забыли взять деньги за воду, взыскать пошлину за пользование услугами лоцманов (хотя корабли входили самостоятельно), а также за уголь, который был доставлен на зафрахтованных за счет русского морского министерства пароходах. Впрочем, французский флот старался загладить топорные "любезности" своей бюрократии. Для сообщения с берегом русской эскадре (чтобы не сильно изнашивать свои катера и шлюпки) была предоставлена снабженная навесом старая канонерская лодка, а для удобства погрузки угля на "Андрей Первозванный" и "Император Павел I" с их неимоверно выступающими за борт казематными орудиями были приведены пустые баржи, взявшие на себя роль плавучих кранцев между кораблями и пароходами с углем.
Получая множество приглашений на торжества и чествования, Н. О. Эссен с трудом смог найти время для ответного приема на "Рюрике", и старался только соблюсти баланс в размахе и резонансе чествований в отношениях с французской и английской сторонами. Впрочем, для офицеров и гардемаринов, плавающих на кораблях эскадры, визит в главный французский военный порт в отличие от отдаленной английской базы представлял особый, интерес осмотром старинной крепости и посещением построенного в 1911 г. французского дредноута "Жан Бар" — шестибашенного корабля с 12 305-мм орудиями. После встречи с "Мольтке'" в Ревеле, с "Дредноутом" в Портланде. знакомство с "Жан Баром", наверное, немало возбудило толков среди офицеров и гардемаринов о типе рационального корабля современности. Наличие полубака, линейно-возвышенных концевых башен и бортовых на палубе полубака, как весь силуэт корабля, резко ушедший от прежней французской "экзотичности", давали немало примеров отказа от рутины прошлого. И приходилось лишь сожалеть о финансовой невозможности реализации этих примеров на отечественных кораблях. Опыт "Андрея Первозванного" (поход дал тому новые доказательства) подтверждал, что строившимся отечественным дредноутам будет очень нехватать полубака.
Брест покинули 12 сентября, Сначала в 6 часов утра ушел транспорт "Рига", затем линкоры и крейсера, а потом уже в 2 часа дня миноносцы, прошедшие внутренним фарватером. Они догнали эскадру у о. Уессан, словно поставленного природой на границе Бискайского залива и вод канала (пролива Ла-Манш). Необходимость сбережения топлива (только на пути Кронштадт-Брест сожги в топках кораблей 9000 т угля) заставила адмирала изменить планы и послать линейные корабли с "Охотником" и "Сибирским стрелком" сразу в Христианзанд. Сам же он с крейсерами и двумя другими миноносцами отправился в Ставангер. куда и прибыл днем 15 сентября. В окружении отвесных скал глубоководного фиорда с трудом нашли якорное место с глубинами 25–40 сажен, то есть почти на пределе нормальной стоянки, что было почти на пределе норм, рекомендуемой морской практикой. Офицерам и гардемаринам крейсеров несказанно повезло — адмирал на двух миноносцах — своем любимом "Пограничнике" и "Генерале Кондратенко" — устроил экскурсию вглубь знамен итого своими красотами (отвесные скалы высотой до 1000 м) Лизе-фиорда. 17-узловым ходом миноносцы прошли его за 2.5 часа.