— Василий Петрович, мы-то тут причем?
— А притом, Ерохин, — полковник снова сел в кресло и взял бокал с коньяком. Руки заметно подрагивали.
— А притом, Ерохин, — повторил он, — у нас нет гарантий, что это дело рук местных бандитов. И мы обязаны перестраховаться на случай возможного, — он поднял бокал, салютуя Ерохину, — вмешательства иностранных разведок. Необъяснимые случаи — это как раз по нашей части. Нам поручено защищать страну, ее граждан, и нашего гаранта конституции. И мы будем их защищать! Будем обеспечивать спокойный сон наших граждан.
Как? — хотел спросить капитан, но вовремя прикусил язык.
— Яна, — представился он, и вдруг заканючил, — хочу шоколадку.
Ерохин хмыкнул, расписался в документах. На секунду задумался, но потом решительно протянул руку.
— Пошли со мной.
— Куда? — противным гнусавым голосом запротестовала Яна.
— Узнаешь, — пообещал Ерохин.
Они вышли из больничного корпуса и бодро зашагали по асфальтированной дорожке. Мимо два опухших санитара толкали каталку, накрытую белой больничной простыней. Под простынею явно лежало тело. Ерохин отвернулся и встретился взглядом с Яной. Что-то неуловимо изменилось в зрачках шизофреника.
— Ты кто? — вдруг сипло спросил тот, вырывая руку.
— Меня зовут Петр Яковлевич, — повторно представился Ерохин.
— И чего тебе от меня надо?
— Вы сейчас проследуете со мной.
— И куда я проследую?
— В военный госпиталь, — не стал лукавить капитан.
Больной успокоился и замолчал, озадаченно оглядываясь вокруг. Внимательно посмотрел вслед санитарам.
— Еще одного жмура покатили, — сказал он, откашливаясь, — второй за сегодня. Чего они дохнут?
Ерохин пожал плечами:
— Разные могут быть причины. У кого-то давление. У кого-то рак.
— Дурак, — в рифму сказала Яна.
Ерохин вздрогнул и обернулся. Столь быстрое перевоплощение его реально напугало. Как прикажете общаться с человеком, если он меняет личину каждые две — три минуты.
— Ты еще помнишь, кто я? — спросил он.
— Мужик, который обещал мне шоколадку.
— Вообще-то я тебе ничего не обещал, — Ерохин хотел добавить слово «девочка» и не смог.
— Нет, обещал, — топнула ножкой Яна.
— Нет, не обещал, — парировал Ерохин, — это ты просила, а я ничего не ответил.
— Молчание — знак согласия.
Ерохин хмыкнул. Собственно говоря, почему бы и нет. Как раз проходили мимо киоска, где полно всякой ерунды. Капитан достал кошелек, отсчитал мелочь, взял протянутый сникерс. Сунул Яне.
— Держи, попрошайка.
Та быстро выхватила сладость и принялась лихорадочно срывать обертку.
— Что нужно сказать дяде?
— Что он педофил, — гоготнул проходящий мимо санитар, один из тех двоих, что совсем недавно катили жмурика.
— Спасибо! — жеманничая, ответила Яна.
— Ну, вот и ладно, вроде бы договорились, — подытожил Ерохин и злобно стрельнул взглядом в сторону санитара.
— И о чем мы договорились? — спросила Яна.
— Что ты по-е-дешь со мно-ой, — раздельно произнес Ерохин, делая нажим на каждом слоге.
— И за-чем? — в тон ему продолжала допрос Яна.
— Мы по-е-дем к дя-де док-то-ру, в во-енный го-спи-таль, — чуть ли не по слогам пояснил Ерохин.
— У тебя головка бо-бо? — обычным голосом спросила Яна.
— Нет, с чего ты взяла? — удивился Ерохин, тоже перестав кривляться.
— А почему тогда ты со мной сюсюкаешь?
— Я? — в свою очередь поразился Ерохин.
— Ты, — обиженно буркнула Яна, — тебе разве не объяснили, что мне уже не пять лет, а двенадцать.
— Для двенадцати лет ты слишком нахально клянчишь шоколадки, — засмеялся Ерохин.
— А ты слишком профессионально соблазняешь несовершеннолетних девочек. Чувствуется немалый опыт.
— Это откуда, интересно, у двенадцатилетней взялись такие познания?
— Сорока на ушко нашептала.
— Ну-ну, — неопределенно буркнул Ерохин.
Некоторое время шли молча. Покинули больничный двор, приблизились к военному уазику.
— На бибике поедем кататься? — снова засюсюкала Яна, хитро прищурившись.
— Деточка, — хмуро сказал Ерохин, — заканчивай свои игры, можешь же нормально общаться.
— Могу, но не хочу! — упрямо скривила губки Яна, — так жить неинтересно.