— Так и было! — Тристан истерически захохотал, плотнее прижимая меня к своей груди. — Даже не представляешь, сколько раз.
— О боже, — я покачала головой, представляя, как юный Тристан мастурбирует, сидя перед телевизором.
Его смех стих, когда мы подошли к залу и остановились прямо у входа. Его прекрасное лицо покраснело от смеха.
— Если бы мне пришлось выбирать: спасти тебя или ее, я бы выбрал тебя.
— О, спасибо тебе огромное, Магеллан, — я хлопнула его по груди тыльной стороной ладони, одновременно закатывая глаза. — Какая честь.
Он весело ухмыльнулся, низко наклонив голову так, чтобы мы стояли лицом к лицу.
— Я очень сильно тебя люблю, ты же это знаешь? — Он целомудренно чмокнул мои губы. — Я всегда выберу тебя.
— Ах, серьезно? — спросила я, поддразнивая его, и упираясь своим лбом в гладко выбритую челюсть.
— Да, — усмехнулся он, прижимая свои губы к моим. — Ты лучшее, что есть в моей жизни.
Джош прошел мимо нас, обмахивая покрасневшие глаза, и раздраженно вздохнул.
— Снимите комнату.
Встав на носочки, я еще раз поцеловала своего мужчину, не размыкая губ и вкладывая в это действие все самые теплые чувства. Как бы мне ни нравилось, когда его язык сражался с моим, было что-то настолько интимное и сладкое в этих медленных, чувственных поцелуях, отчего подгибались пальцы ног. Поцелуи были нежными и любящими, как и сам Тристан.
— Нам лучше войти внутрь, иначе они придут и поставят нас в неловкое положение, — предупредила я его, отстраняясь, и потянула его за руку.
Он кивнул, следуя за мной с лукавой улыбкой.
Следующие два часа пролетели со скоростью света. Зои произнесла тост, в котором ляпнула: «За Калума и Николь Бурро». Треть аудитории, включая семью Калума, были в курсе дела, так что никак не отреагировали, но остальные в замешательстве переглядывались и в конце концов списали оговорку Зои на пьяную болтовню.
Тристан тоже произнес тост. К счастью, он был трезв.
— Как многие из вас знают, мы с Калумом дружим почти всю жизнь. Мы познакомились во втором классе, когда он пытался спасти меня от пятиклассника, выбивающего деньги на обед, но вместо этого он избил нас обоих. Следующие четыре года он надирал нам обоим задницы, так как мы не могли додумался, что, если побьют только одного из нас, другой все равно сможет купить обед и поделиться им.
— Даже после того, как Калум вымахал в средней школе, а я нет, он позаботился о том, чтобы никто не докапывался до меня. Он мог бы бросить меня на произвол судьбы, но не сделал этого. Когда мы выросли, — но не факт, что поумнели, — ничего не изменилось. Наша дружба лишь окрепла, и Кэл стал мне братом, которого у меня никогда не было. Куда бы ни направлялся один, другой всегда следовал за ним, и теперь я рад, что он встретил кого-то еще в своей жизни, и у него есть за кем приглядывать и защищать. Кое-кого покрасивее меня, кто может отговорить его не совершать глупости вместо того, чтобы подстрекать на них, — в этот момент я перестала обращать внимание на то, что он говорит, потому что Тристан начал вытирать глаза, улыбаясь своему лучшему другу.
Насколько я испорчена, если хотела оседлать его, увидев эти слезы на глазах? Возможно сильно, но я была так сосредоточена на выражении его лица, что прослушала остальную часть речи, пока он не сел рядом со мной.
— Ты такой милый, — прошептала я ему на ухо. Проведя рукой по своим коленям, я скользнула на его бедро и сжала крепкие мышцы. — Тебе следует почаще плакать от счастья.
Тристан засмеялся. И этот нежный звук звенел в моих ушах, когда он положил свою руку на мою.
— Если моя Китти так хочет, значит моя Китти это получит, — поддразнил он, используя прозвище, которое дал мне отец. Сразу после знакомства с Фрэнком он добавил это имя в свой репертуар. Раздражает, но я привыкла.
Закатив глаза, я толкнула его плечом.
Оставшаяся часть торжества прошла между танцполом и столом, на котором установили торт. Мы с Джошем всячески ублажали Николь в ее красивом свадебном платье кремового цвета. Эта сучка понимала, что ей даже думать не стоило о том, чтобы надеть белое платье. Мне кажется, она боялась, что в таком случае ее пронзит удар молнии, поскольку Боженька видит, что в этой девушке нет ни единой частички, которую можно было бы назвать девственной. Тристан весь вечер перемещался между столом, за которым сидела семья Калума, и нашим, когда я возвращалась, чтобы передохнуть и выпить воды между песнями.
— Веселишься? — спросил он, подходя ко мне, пока я на мгновение присела за стол.