Крепс явно заволновался. Он лихорадочно начал оглядываться вокруг, как бы ища свидетелей чего-то ужасного, которое происходило у него на глазах. Данор с видимым удовольствием отхлебнул из рюмки.
-Итак, следующий шаг, который я решил предпринять - это обучить новому сгенерированному языку - ВАУЛКу - максимальное количество людей. При этом я использовал свои довольно эффективные методы быстрого обучения. Но в любом исследование нужен помощник. Пришлось задействовать столь интересующий вас объект. Да. Меравел -уж не судите его строго - также содействовал моей работе. Как я обнаружил опытным путем, обучения языка с высоким ВАУ происходит удивительно быстро. Могу с гордостью сказать, что моя гипотеза и методика подтвердились. Как научному коллеге и потенциальному критику рад сообщить, что мой метод был апробирован на большой статистике! Не поверите - но обучение ВАУЛКу происходит порой даже в процессе беседы.
- И сколько человек были подвергнуты вашему извращенному эксперименту? - почти брезгливо спросил Крепс.
Данор поддел на вилку кусочек жаренной рыбки, запил вином и добродушно успокоил Крепcа.
-Не буду скрывать, что за годы пребывания в вашем гостеприимном заведении сотни моих учеников уже покинули ЛингЛаг и продолжают начатый процесс. Кстати - cколько человек покинуло лагерь за последние годы? Умножьте каждого выпущенного человека на количество людей которых обучают....Как у вас с математикой? Я давно не был на свободе, но не удивлюсь, что мои следующие лекции будут прочитаны на ВАУЛКе! Но не беспокойтесь - вы сможете понять этот язык. Мне кажется у вас естественные способности к быстрому обучению! Кстати - не обратили внимания на каком языке мы говорим?
В кабинет кто-то настойчиво постучал.
- Заходите, - упавшим хриплым голосом сказал Крепс.
Дверь широко распахнулась. На пороге возник один из охранников.
-Господин директор - в лагере происходят странные вещи. Бродят люди, говорящие на странном языке и...
Крепс вскочил, опрокинув бокал вина, и выкрикнул команды:
-Немедленно соберите всю охрану! Вызовите подкрепление. Арестуйте каждого кто говорит на непонятном языке - и в карцер. А этого - он ткнул пальцем в Данора - подвергнуть особым мерам воздействия!
Охранник стоял, выпучив глаза.
-Господин начальник. Я вас не понимаю. На каком языке вы говорите?
Крепс бессильно присел.
Данор не отпуская бокал вина, ободряюще похлопал по его по плечу и сказал на чистом ВАУЛке:
-Мы с вами, коллега, вновь в лингвистическом раю...Что и требовалось доказать, или как говорили на одном из ВАУ языков:
Quod erat demonstrandum!
" In the beginning, was the Word, and the Word was with God, and the Word was God.
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος, καὶ ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν, καὶ θεὸς ἦν ὁ λόγος
Hn teHoueite neFSoop nCi pSaJe auw pSaJe neFSoop nnaHrm pnoute auw neunoute pe pSaJe;
In principio erat Verbum, et Verbum erat apud Deum, et Deus erat Verbum
- Эй, пошевеливайтесь - бездельники и вредители! - выплеснулся из луженой глотки громкоговорителя колючий дребезжащий голос. Словно ушат ледяной воды обрушился на бритые головы заключенных, вырвав их из сладких объятий утренней полудремоты. Грубый обладатель пронзительного тембра не был удовлетворен достигнутым эффектом и взорвал уши диссонирующем финальным аккордом:
- A если кто не понимает человеческого языка, вас ему скоро обучат так, что вы свой собачий язык проглотите!
Люди в бараке нехотя протирали глаза и, цедя проклятия, каждый на своем наречии, вполне понятным по интонации всем окружающим, потягивались и неторопливо одевались.
На грязных стенах висели плакаты; на самом большом была изображена азбука с нарисованными яркими абстрактными изображениями под каждой буквой. Цветные пиктограммы контрастировали с мрачно-серым фоном полутемного барака. Другие плакаты молча, но назойливо декламировали примитивные рифмы:
"Читай, Учись и не Ленись", "Будешь правильно читать - раньше выйдешь погулять", "Тот, кто речь родную знает - тот свободный край познает".
Дверь уже была кем-то раскрыта и, прогибаясь под порывами холодного ветра, неровная цепочка людей потянулась к узкому выходу из барака. Отрывки фраз, выплескиваемые каждым из бредущих людей, хаотично резонировали в гулком помещении, создавая тоскливый много-тональный гул. Хотя длинный трудовой день ЛингЛага только стартовал, мечты о сладком часе, когда можно будет забыться во сне, доминировали в мыслях бессмысленно бредущих заключённых. Но пока что надо было благополучно пережить часы активной деятельности, которая, по замыслу тех, кто создал ЛингЛаг, благотворно способствует чудесной трансформации опасных подрывных элементов в нормальных, добропорядочных и грамотных граждан. Рутинный день в Линг-Лаге состоял из утомительных уроков переобучения и дополнительной трудовой нагрузки - все на благо общества. На деле же многие заключенные бесцельно болтались по огромному пространству, ограниченному высоким забором с вышками. Обитатели Линг-Лага делились на три основные группы, в соответствии с тяжестью состава преступления. Наиболее многочисленная группа состояла из мелких нарушителей, называемых лингво-хулиганами. Во вторую категорию начислялись закоренелые языковые анархисты. Но наиболее опасными считались немногочисленные фанатичные ЛинТерры, то есть лингво- террористы. Впрочем, несмотря на эту условную классификацию, которая была отмечена знаками на одежде, заключенные предпочитали кучковаться не по статье, а по языку общения.
Среди понурых и депрессивных лиц бредущих зеков выделялось почти веселое лицо молодого заключенного, чью рубашку украшал красно-лиловый знак, указывающий на принадлежность к самой опасной группе ЛинТерров. Звали заключенного Данор, в прошлом доктор лингвистики и уважаемый университетского преподаватель, автор инновационных работ в области языкознания и любимец студентов. Много лет назад он записал в дневнике, которому доверял кой-какие свои размышления, несколько строчек. Тогда он не подозревал, насколько актуальными оказались сии мысли;