- Сколько тебе заплатили за стукачество? - на чистом УЛКе спросил тип с копченым лицом и, продолжая прятать руку за спину, крадясь как кошка, сближался с Данором.
Данор спокойно и медленно, так же бурча, как и все, но довольно внятно сказал:
'Неуж своейных забутузишь? Невной я Улка а сродней лингвурод! Спокой своих бурдуков и прознихай с другами'.
У копченого изменилось лицо и он резко повернулся к бурчалке.
- 'Ты чего своейных подкружаешь? Может сам Улкаешь на ГовнУЛКов?'
Бурчалка понял, что у него возникли серьёзные сиюминутные проблемы и выхватил из кармана острый нож. Копченый тоже наконец открыл свою руку, в которой что-то блестело, но неожиданно сильно ударил бритого в живот другой рукой, так что тот рухнул и выронил нож. Все подскочили к упавшему и ожесточенно начали пенять его ногами.
Данор закричал:
-Улки полрубают рядохинка. Кончай пропуху!
Все быстро отскочили в сторону и быстро нырнули в столовую. Лишь помятый Бурчалка остался лежать на земле. Данор подошел к нему протянул руку и помог встать.
-Спасилка что помогулся ..Ато уже вразумничал, что кряк приводнил мне.
Данор кивнул и пробурчал - Мы повременимся еще. А пока дюжайка!
После этого инцидента день продолжал тянутся, как обычно. Данор, отсидев положенные 12 часов в классе лингвистического перевоспитания, вышел, качаясь от усталости, возникающей у образованных людей, которым насильно забивают головы ерундой, позорящей человеческий интеллект. Он уже находился в лагере несколько лет, но своих студентов, благодаря которым он попал сюда, до сих пор не встречал. Но день был богат на сюрпризы. Он неожиданно увидел идущего ему навстречу Меравела. Тот почти не изменился и, как ни в чём не бывало, приветливо махал рукой и улыбался. Они не виделись с того дня, когда их застукала Полингвиция. Данор, не проявляя особенной радости, взглянул на источник своих злоключений. Но тот не высказывал никаких признаков смущения.
- Доктор Данор! Я так рад вас видеть. Вы знаете - мне дали 15 лет по статье лингвистического террора. Мне очень жаль, что я вовлек вас в эту история и вас приобщили к нашей группе. Но мы были тогда уверены, что вы действительно разделяете наши мысли.
- Ничего страшного- срок, которой я получил, включал и другие грехи, а не только укрытие террористической организации, - кисло заметил Данор. - Кстати, когда я прочитал вашу записку, написанную на диалекте УЛКа, то сразу опознал ваши преступные замыслы
- А как вы догадались, что там написано? Ведь этот диалект существовал только в нашей тесной группе.
- Было совсем нетрудно понять фразу :"Если вы вразумеете то, что накарябано на сей материи, то возникните в 5 часов сумерков в пространстве B43 прогулочной Я98." Увы, ваш диалект не вышел из форм УЛКа, потому что вы его создали так же искусственно, как и сам УЛК. Но языки - за редким исключением, не создавались искусственно. Они возникали из тумана и хаоса. Таинственно и стремительно, как новые виды животных и растений. И так же как у животных и растений, как бы они между собой не отличались, новые языки были построены на основе одного и того же гено ..то есть лингво-кода . Так же как во внешне отличающихся видах мы находим абсолютно одинаковые гены, так и в по-разному звучащих языковых фенотипах мы находим одинаковые структуры генов.
Я очень надеюсь, - вдруг оживился Данор, пристально посмотрев на собеседника, - и предполагаю, что вы не потеряли интерес к нашему предмету? Хотите послушать кое-что? Я повадился посещать отдаленной барак, где проживает группа носителей относительно недавно развившегося диалекта, чем-то напомнившего язык вашей записки. Уверен, это было не просто, но они сумели пронести сюда несколько поэтических сборников? Я удостоился их доверия и они одолжили мне одну из своих прелестных книг. Не хотите послушать пример их прелестной поэзии?
Меравел удивленно застыл. Данор, не дожидаясь ответа, начал воoодушевленно декламировать:
Ныряяся поглубже звезь,
Вцепучкась в липких фраз,
Здахнут ему не расцвелось,
Бульбулькнув из гримас..
- Я уверен, вы все поняли, - c едва заметной иронией сказал Данор. - Но все же я перевел этот шедевр на УЛК, чтобы показать насколько наш родной УЛК не приспособлен для выражения столь романтичных ощущений. Вот, слушайте:
Ныряя вглубь, в пучину грез,
Запутался в словах,
Ему вздохнуть не удалось,
Он утонул в мечтах.
Данор вопросительно посмотрел на Меравела - ну как?
Меравел одобрительно кивнул и затем осторожно сказал, резко меняя тему беседы:
- Когда вы на лекции сказали, что на всех языках можно собрать шкаф, то вы хотели что-то добавить - не так ли? Что-от вроде слова - Но...
Данор посмотрел по сторонам и поежился.
- Что-то холодно.
Он указал пальцем на потрескивающий костер, возле которого скучилось несколько человек. Меравел оценивающе прищурился. Дело в том, что в лагере, в основном заселенном народом, попавшим по лингво-статьям, водились зеки, посаженные за обыкновенные криминальные преступления. Поскольку с верноподданным языкознанием у них было все в порядке, то их называли УЛКи. Администрация лагеря им благоволила и использовала криминальных героев для доносов и наведения страха. Меравел знал всех УЛКов в лицо и, посмотрев на группу, сгрудившуюся у костра, утвердительно кивнул - мол, все свои. Данор с Меравелом подошли к костру и все сдвинулись, освободив теплое пространство. Данор, не обращая внимание на молчаливых соседей, продолжил разговор с Меравелом;
-Действительно - "Но"! Если не заниматься сборкой шкафа, а, например, попробовать выразить философскую мысль, написать стихи, рассказать о чувствах или спеть - то оказывается, что каждый язык наилучшим образом приспособлен для какой-то одной главной функции.
Седой мужчина, помеченный лиловым-красным знаком лингво-террориста, одобрительно кивнул головой, достал откуда-то из карманов несколько картофелин и осторожно закапал их в горячую золу. Затем отряхнул перепачканные руки, прокашлялся и заговорил низким, вибрирующим, как виолончель, голосом .