Для конца ХІХ столетия характерными были споры о том, существует ли вообще бессознательное, и если существует – то в какой форме бессознательные психические феномены доступны наблюдению и регистрации? Наиболее прямо этот вопрос поставлен в работах Франца Брентано, чьи лекции по истории философии, логике, психологии и метафизике слушали такие видные ученые, как Карл Штумпф, Эдмунд Гуссерль, Алексиус Мейнонг, Зигмунд Фрейд, Христиан фон Эренфельс. Понимая сознание как единство всех одновременно существующих психических феноменов, как сознание об объекте, Брентано задается вопросом о “бессознательном сознании“ и формулирует его так: “Все психические феномены являются сознанием; но все ли психические феномены сознаются, или, быть может, существуют и бессознательные психические акты?“ (13, с. 46).
Обсуждая проблему онтологической реальности бессознательного, Брентано указывает на терминологическую путаницу, вследствие которой термин “неосознаваемые“ (представления, ощущения, психические акты) остается окказиональным у И. Гербарта, Г. Фехнера, Г. Гельмгольца, В. Вундта, А. Маудсли и др. исследователей, и пытается установить его узуальное значение, анализируя существующие в этой области представления вместе с сопровождающими их аргументами. Отметив, что бессознательные психические феномены могут быть причиной, следствием и особым аспектом конкретных фактов, регистрируемых в экспериментах, Брентано (в конце концов) интерпретирует бессознательное как функциональный феномен, опосредующий связь между содержанием сознания (представлением) и его интенцией (суждением). Такое понимание природы бессознательного позволяет философу резко отрицательно ответить на вопрос о возможности существования бессознательной психики: “Мы можем распространить функциональное отношение, найденное нами в случае осознанного представления между его интенсивностью и интенсивностью направленного на него внутреннего представления, на всю область сознательных душевных явлений. Повсюду явления – сопровождающие и сопровождаемые – обладают равной силой, а это доказывает, что в нас не существует ни одного психического феномена, о котором мы не имели бы представления“ (13, с. 76, курсив мой – Н.К.).
Однако, несмотря на присущий ей негативизм, точка зрения Брентано сыграла важную роль в развитии исследований бессознательного. Благодаря его работам (главным образом, цитируемой выше “Психологии с эмпирической точки зрения“ – одному из наиболее популярных европейских учебников начала века), появилась возможность нового, не-метафизического понимания природы и сущности бессознательных явлений. Их трактовка в качестве психических актов, не сопровождающихся сознательными представлениями (осознанием), стала основополагающей в глубинной психологии ХХ столетия. Эмпирические исследования бессознательного психического в Нансийской (И. Бернгейм, А. Льебо) и Сальпетриерской (Ж. Шарко, Ж.Ф. Бабински, П. Жане) школах клинической психологии, работы А. Бинэ, М. Принса, А. Фореля и, наконец, подход З. Фрейда исходили из этого конкретного понимания, оставив в стороне иррационалистические интерпретации бессознательного. Их черед пришел несколько позже, в 30-40 годы ХХ века, а к тому времени феноменология бессознательной психики была описана достаточно подробно. Таким образом, онтологический статус понятия “бессознательное“ с самого начала был связан с возможностью трансцендирования. Я покажу далее, что эта трансцендирующая позиция укоренена в сущностных, фундаментальных человеческих потенциях – системе языка и дискурсе субъекта.