«Медотрезвитель, блин, на выезде», - посокрушалась Веда, не веря, что если попросит убрать холод, её просьбе внемлют.
Обхватив себя руками, стараясь согреться, она вспомнила, что в сумке есть плед. Улыбнувшись, быстро достала и укуталась в него. Представив себя на мягком диванчике из кабинета в доме виконтессы Велтэр, который она специально установила туда, чтобы отдыхать и наслаждаться видом из окна, Веда улеглась и укрылась с головой.
Минуты через две её слегка потормошили. Высунув нос, она узрела перед собой Катерину, которая куда-то ей указывала. Приподнявшись и посмотрев в ту сторону, ничего для себя интересного не увидев (Канээрра она уже рассмотрела вдоль и поперёк, и желания дальше лицезреть его постную мину у неё не было), Веда улеглась обратно и опять укрылась одеялом.
Её опять стали тормошить.
- Что? – не вылезая из своего укрытия, буркнула Веда.
Ожидаемо ей не ответили. Но через несколько минут предприняли очередную попытку привлечь внимание.
- Катюш, отстань. Тут холодно. Дай согреться, - всё также из-под одеяла попросила Веда.
Последовавшие за этим тишина и бездействие скелета подарили надежду, что её оставят в покое. Но она ошиблась. Через секунд десять с Веды сорвали плед и откинули далеко за границы их оазиса, ставшего для неё клеткой.
- Что?! - рассердившись, раздражённо посмотрев на Катерину, спросила Веда.
Ей опять указали на находившегося неподалёку Снежка.
- И что? – взвилась она, не понимая, что от неё хотят.
Веда поднялась и села, ожидая пояснений, которых не последовало. Ей снова указали на Канээрра.
- Да идите вы лесом, - вскакивая и направляясь за улетевшим одеялом, бухтела она. – Я вам что, в шуты нанималась? Или в угадай пантомиму играть? Вам надо, сами себя и развлекайте. А я спать буду.
Подняв плед, раздражённая и недовольная Веда вернулась туда, где её ожидала Екатерина. По дороге отметила, что одеяло кое-где сильно протёрто, а в некоторых местах как будто обожжено.
Появившийся вопрос «Есть ли в этом месте моль?» вылетел у Веды из головы, когда, устроившись поудобнее в представляемом диване, она укрылась и закрыла глаза, собираясь и дальше не обращать внимание на этих двоих, как её настигло осознание произошедшего.
Подскочив и уставившись на сидевшую перед ней девочку-скелета, Веда перевела взгляд на Снежка и прищурилась.
- Опасно, значит, да?
Вопрос остался без ответа. Вместо этого рядом со Снежком в угольной дымке, появившейся из ниоткуда, материализовалось ещё одно действующее лицо. Двойник Снежка.
В отличие от сидящего здесь, вновь прибывший был абсолютно чёрен, лишь серовато-белёсые без зрачков провалы глазниц контрастировали с чернильным окрасом его тела и одежды (таким же балахоном, как и у Снежка).
Присмотревшись, Веда обнаружила, что длинный балахон двойника скорее тёмно-серый, и поэтому она смогла хорошо рассмотреть новенького в темноте. Длинные волосы Черныша, как сразу окрестила его Веда, слегка отливали синим и были собраны в высокий хвост, как у китайских самураев. Тонкая линия губ мерцала перламутром. Он ничего не выражающим взглядом неотрывно смотрел на Веду. Но почему-то в нём девушка ощутила агрессию и злобу. Казалось, будь его воля, Веды уже бы давно тут не было. Её бы нигде уже не было. Стало как-то не по себе. Передёрнув плечами, она закуталась поглубже в одеяло.
Черныш отвёл от неё взгляд и посмотрел на собрата, который продолжал молча следить за Ведой. Постояв, ожидая непонятно чего, вновь прибывший проплыл (как показалось Веде) и сел в «своё кресло», молча уставившись на девушку. И если взгляд Снежка рождал иррациональный страх, то взгляд Черныша наводил ужас.
В памяти всплыли слова бабушки, что молитва разгоняет любой сумрак, особенно в душе. Слова «Отче наш» звучали в голове сами собой.
Оба Канээрра, как только Веда мысленно закончила одну молитву и перешла к другой, посмотрев друг на друга, синхронно встали, но уходить не спешили. Они перевели свои взоры на девушку и застыли в ожидании.
Наблюдавшая из своего укрытия, Веда продолжила нашёптывать, что вспоминалось. Она не осознавала иной раз, что проговаривает: молитва, мантра, слова любимой песни. Да и особо не задумывалась, откуда всё это знает. Было сильное желание, чтобы это состояние закончилось. Как утопающий хватается за любой шанс выжить, так и она шептала и шептала, отстраняясь от охватившей её паники. Знала, что это не выход, но ничего с собой поделать не могла.