Тем не менее, я был почти полностью уверен, что для начала Север попытается справиться со мной без применения огнестрела и акустической волны. Ему нужно унизить меня, показать насколько он сильнее и в идеале не убить, а вырубить, чтобы потом со спокойной совестью увезти в Лесной. Ну-ну, посмотрим, что из этого выйдет. За прошедшую неделю изменилось очень многое.
Сказав все, что считал нужным, Север начал медленно приближаться. Как лесной кот, он буквально подкрадывался ко мне, готовясь в любой момент ускориться или уйти от возможной атаки. В качестве оружия рейдер выбрал себе короткий клинок, демонстративно оставив пистолет, с которым вышел из города, на земле.
Играть в благородство с этим человеком у меня не было никакого желания. Выждав момент, когда фигура Севера окажется на линии огня, я нажал на курок.
Не попал. Пули просвистели мимо, даже не задев человека. Костя оказался очень быстрым. Он каким-то внутренним чутьем понял, что сейчас произойдет и уклонился от выстрелов, одним неуловимым движением оказавшись чуть левее, чем был мгновением раньше.
— Не трать патроны, Макс, — весело засмеялся Север.
В ответ я вновь нажал на курок. Опять мимо.
Рейдер не спешил. Он то приближался, имитируя атаку и вынуждая меня открывать огонь из автомата, то вновь отходил назад. Казалось, мужчина совершенно не боится, что я все-таки смогу попасть в него. Несмотря на то, что дополнительных жизней у него не осталось, рейдер вел себя абсолютно расслабленно. Серьезный противник. Очень серьезный.
Половина рожка ушла в пустоту. Да, у меня в запасе имелся еще один, но, боюсь, перезарядить его я уже не успею, и Костя это прекрасно понимал.
Напряжение росло. Конечно, бояться мне особо нечего, но если Север все-таки уйдет безнаказанным, я себе этого не прощу.
Подстрелить рейдера мне так и не удалось. В какой-то момент боек автомата тихо щелкнул, показывая, что в магазине больше нет патронов. Костя громко рассмеялся и начал резво сокращать дистанцию.
Ну что же, видимо пришло время активировать оракул. Реальность раскрылась передо мной веером, показывая ближайшее будущее, и будущее это мне не очень понравилось — смерть, смерть, снова смерть, сперва ранение, а потом смерть, пленение, опять оно и вновь меня вырубают. Да уж, Костя действительно был крайне опасным противником — практически любое мое действие приводило к поражению. Я просматривал грядущие события, как ленту с фотографиями, пытаясь путь, ведущий к победе, и все-таки отыскал его. Впрочем, случайностью это не было. Я знал, на что шел и к возможным сложностям подготовился, хотя искренне надеялся, что этого получится избежать.
С лица Кости не сходила улыбка. Мужчина быстро приближался, надеясь оглушить меня или хотя бы убить. Я сделал шаг в сторону. Под подошвой ботинка тихо щелкнул детонатор, и когда Север подобрался вплотную, мне достаточно было лишь убрать ногу.
Часовня Перекрестка с моего прошлого посещения не изменилась ни на миллиметр. Обелиск, пулемет, железная дверь и удивленное лицо охранника, встретившего меня.
— Это ты там возле стены куролесил? — сходу спросил он.
— Ты про что? — на всякий случай уточнил я.
— Про взрыв, ёшкин ты кот, про что же еще?
— Это запрещено?
— Да в общем-то нет, — почесал затылок охранник. — Чем ты так?
— Мина противопехотная.
— И не жалко было денег? Она ж десятку стоит, не меньше?
— Больше, — усмехнулся я, — и да, не жалко.
Больше мне вопросов не задавали, позволив спокойно выйти из часовни, но вместо того, чтобы идти в город, я направился за стену. Мне нужно было убедиться, что Костя Север больше никогда и никому не причинит вреда.
Вот и свершилась месть. Тело рейдера, а точнее то, что от него осталось, лежало на земле. Его даже пожевать кто-то успел, видимо не всех тварей в округе вывели. Вот и свершилась… Ощущая в душе ледяную пустоту, я вернулся в Перекресток.
Остаток дня провел в гостинице, абсолютно не понимая, чем себя занять, чем унять тянущую боль, поселившуюся в груди. Теперь, когда все краткосрочные цели были выполнены, ко мне вернулись воспоминания о том, что произошло в черной зоне. Они как чугунный колокол накрыли меня и теперь медленно изводили, вытягивая душу.
Для сироты, для бездомного пацана, у которого и друзей-то нормальных не было никогда, Маша стала настолько близка, насколько это вообще возможно. Она несколько раз спасала мне жизнь, рискуя порой своей, а теперь ее не стало.