Или другой случай. Мы все были дома, но они уже поужинали, а я не садился к столу, потому что не хотел есть, и мы поднялись на второй этаж, чтобы посмотреть фильм по телевизору, он был для всех возрастов, без насилия, и вот посреди фильма я немножко проголодался и попросил маму принести мне что-нибудь поесть. Она пошла готовить для меня поднос с печеньем и молоком, я это, сказать по правде, вполне оценил, ведь она тут-то и пропустила самое интересное в фильме, я сказал ей «спасибо», но папа ни с того ни с сего взорвался: «Боже милостивый, Тэсс! Да перестань же наконец так кидаться исполнять любое его желание! Ты ему мать, а не рабыня! Это он должен тебя слушаться, а совсем не наоборот!» Мама поставила передо мной поднос, я видел, как у нее задрожали руки, она была потрясена, ведь он оскорбил всуе имя Господне.
«Мы поговорим об этом потом, Рэндл», — сказала она. На курсах «Родители и дети» ее наверняка проинструктировали, что детям не стоит присутствовать при ссорах между родителями. Мама прошла все виды курсов медитации и позитивного настроя, релаксации и самоуважения, она стала настоящим знатоком в этих вопросах, так что потом я слышал, как они спорили об этом в постели, пытаясь нащупать, как произошел этот срыв, с какого момента стало нарастать напряжение.
«Может быть, это напомнило тебе какую-нибудь сцену из твоего собственного детства?» — очень мягко подсказала мама. Папа что-то проворчал в ответ. «Или, может быть, в тебе шевельнулось что-то вроде зависти, потому что твоя мать никогда не занималась тобой так, как я занимаюсь Солли?» Со стороны отца снова послышалось приглушенное ворчание и бубнение. В конце концов им, разумеется, пришлось утихомириться и на скорую руку восстановить супружеское согласие…
Однако хотя моя комната рядом с их спальней и дверь между ними из клееной фанеры, я, признаться, ни разу не слышал, чтобы они трахались.
Может быть, женатые пары трахаются бесшумно, не так, как на сайтах «Бруталы XXXX», где они громко дышат и краснеют.
Но в чем мои родители полностью между собой согласны, так это в том, что никто не должен меня шлепать, пороть или применять какие-либо иные телесные наказания. Потому что они прочли много книг, где рассказывалось о том, как поротые дети превращались в грубых, жестоких родителей, обманутые и обиженные дети — в педофилов, а дети изнасилованные — в шлюх и сутенеров. Вот почему они считают, что важно все время говорить, говорить, говорить, выспрашивать у ребенка, почему он ведет себя плохо, чтобы вынудить его объяснить свои побуждения, а потом ласково показать ему, как в следующий раз сделать надлежащий выбор. Но чтобы его ударить — нет, никогда.
Этот принцип кажется мне превосходным, а вот с идеей Иисуса, что, если тебя ударят по щеке, надо подставить другую, не пытаясь защищаться, я менее всего склонен согласиться. Будь я на его месте, уж конечно не позволил бы римским воинам связать себе руки за спиной, нахлобучить на голову терновый венец, плевать в лицо и стегать бичами.
По-моему, в той ситуации Иисус совсем оплошал, и это прямой дорогой довело его до распятия.
«Никто не имеет права поднять на тебя руку, Солли, — говорила мама, глядя мне прямо в глаза. — Никто на свете, ты меня понимаешь?» И я кивал, думая про себя: мне повезло, что я протестант, ведь протестантским пасторам (как и еврейским раввинам) можно жениться и трахать своих жен, и они к тому же не так часто злоупотребляют своим положением в отношении маленьких мальчиков, как это делают католические священники, если верить нынешним теленовостям.
Тем не менее однажды случилось так, что один человек посмел нарушить это правило насчет телесного наказания — дедуля Уильямс, отец моей мамы, но меня бы удивило, если бы он предпринял вторую подобную попытку. Прошлым летом мы гостили у них в Сиэтле, хотя это (гостить у людей) само по себе уже проблема из-за еды: никто не умеет готовить так, как я люблю, а бабуля Уильямс отказалась изменить своим кулинарным обычаям, так что маме пришлось срочно бежать за покупками для меня.