Глава 1. Девушки бывают разные… впрочем, парни тоже
Пока оглавление выглядит так:
Глава 1. Девушки бывают разные… впрочем, парни тоже
Часть 1. «Встречают по одежке…»
Часть 2. «А мы тут плюшками балуемся …»
Часть 3. «О правде, полуправде и выдумках»
Часть 4. «Мы к Вам приехали на час… »
Часть 5. «Следствие ведут Ко...»
Часть 6. «Мы все спешим за чудесами, но нет чудесней ... »
Глава 2. Пора в путь дорогу или чего Вам дома не сиделось
Часть 1. «Эх, дороги, пыль да…»
Часть 2. «Сны на Яву или так вам и надо»
Часть 3. «Простить и отпустить или осознать и принять»
Часть 4. «Дорожные "приятности" и не очень...»
Часть 5. «От улыбки станет всем… »
Часть 6. «Дилетанты — императрицы или новые друзья, новые интриги»
Часть 7. «Вы нас не ждали? … Зря!»
Часть 8. «В гостях у...»
Глава 3. Дом! Милый дом! Или опять двадцать пять
Часть 1. «До чего же мы несчастные. Ц!»
Часть 2. «Мы за мир, дружбу, жвачку или моя вторая … »
Часть 3. «Секретный агент Её…»
Часть 4. «Не было бы счастья…»
Часть 5. «Первая волна»
Часть 6. «Миссия не выполнима? Врут!»
Часть 7. «Долгие проводы, лишние...»
Часть 8. «Дорога домой или Это снова мы!»
Часть 9. «Дом? или ...»
Эпилог
Часть 1. «Встречают по одежке…»
«Он пришел, лишь на час опережая рассвет
Он принес на плечах печали и горицвет.
Щурился на месяц, хмурился на тучи,
Противосолонь обходил деревню,
И молчали ветры на зеленых кручах,
И цепные птицы стерегли деревья. …» [1] - раздавалось во дворе мелодичный девичий голос. Хотя голос с звучал как-то приглушённо, иногда затихая. Сторонний наблюдатель, а вернее слушатель, непременно бы отметил местами лёгкое кряхтение в пении. И всё лишь из-за того, что «певунья», наклонившись, мыла пол на веранде деревянного домика местной знахарки. Дом был срублен на совесть. Рядом с ним рос маленький садик со всевозможной травкой-муравкой и цветами. Возле дома раскинулся большой куст сирени. Ставни были расписаны разноцветными цветами и, сейчас настежь открытые, свободно пропускали в комнаты запах сирени и воздух, который колыхал голубенькие занавески. Небольшая веранда, на которой стоял средних размеров квадратный стол с двумя кресло-качалками, сдвинутыми сейчас в сторону, имелся пёстрый в полоску коврик, сложенный на одном из кресел девушкой, затеявшей уборку. На резных перилах были развешены сохнущие полотенца.
Девушка поправила правой рукой съехавшую на лицо косынку и продолжила свою деятельность. На ней были одеты длинные синие штаны типа шаровар и рубашка с коротким рукавом светлого цвета, установить точный цвет которой из-за частых стирок не представлялось возможным. Певунья завязала рубашку узлом спереди, чтобы не мешала убираться, и самозабвенно намывала деревянные полы, выводя:
«Постучался в двери там, где вишни зрели,
К той, что пела песни да низала бисер,
Где играли звери, где плясали перья,
О незваном госте прошуршали листья:
Ты чужооой, ты другооой, ты не моооой, не любый… - с этими словами она бросила тряпку в тазик, прополоскала её, и предварительно отжав и повесив сушиться на перила беседки, взяв тазик в руки, выплеснула грязную воду на дорогу.
- Но подожди, за окном дожди, не хо … ди…- закончила она, запинаясь. - Эм…
Ну, а что ещё можно было сказать, узрев перед собой довольно высокого, хорошо сложенного, молодого мужчину, светлые волосы которого были собраны в хвост и перевязаны чёрной лентой. Одет он был в чёрные брюки, заправленные в такого же цвета сапоги, и белую рубашку. Мужчина хмуро взирал на девушку своими тёмно-синими глазами, а по его лицу и рубашке сейчас стекала недавно вылитая девушкой из таза грязная вода. Он не делал попытки как-то стереть её, а неподвижно, казалось, безмятежно стоял в нескольких шагах от калитки, не делая попыток отойти, и чего-то ждал. Только напряжённые высокий лоб и волевой подбородок, слегка поджатые средних размеров губы, да прямой, с едва заметной горбинкой нос, крылья которого сейчас чуть раздувались от сдерживаемого гнева, показывали, что он далёк от спокойствия. И всё-таки, смотря на него, у девушки возникли ассоциации с благородством и мужественностью. И почему-то казалось, что он не способен на жестокость. А улыбка придаст его взгляду теплоту и мягкость линиям. В ступоре, полюбовавшись на творение своих рук, в голову, как назло, больше ничего, кроме «КрасавЕц», не приходило. Она, не глядя, сняла с перил сухое полотенце и протянула незнакомцу со словами: