И слова не расскажут, как я ласково глажу. Рук теплом тебя грею. И люблю и жалею».
Мелодия закончила играть, возвращая всех из мира грез, а Вера также лежала с закрытыми глазами и ласково гладила свободную руку Веды.
- Продолжим? – с улыбкой спросила Веда. Возражающих не нашлось.
Были грустные, смешные, лирические песни. Были смешные истории. Были танцы. Веда учила его незнакомому танцу, который она назвала танго. Ни с кем другим он бы не стал танцевать такой откровенный танец. Но вот с Ведом. Он с радостью повторял все показываемые девушкой движения, раз за разом, удлиняя цепочку элементов танца и, радуясь, когда у них получился законченный танец. Он наслаждался ее обществом, ее прикосновениями в танце, голосом, когда она что-то ему поясняла. Он сам украдкой касался девушки, как будто невзначай, придерживая ее своими пальцами за локоть, спину или плечо. Наслаждался ее движениями, смотря на нее, когда она танцевала с Лео, Тимкой или Карычем.
Они танцевали вальс. Новые элементы, ранее незнакомые ему в этом танце. Повороты, скольжения, переходы и снова повороты. Заиграла незнакомая музыка, но Веда не остановилась, а заулыбавшись, продолжила кружиться с ним в вальсе. И запела.
« Dancing pairs Painted wings
Things I almost remember
And a song someone sings
Once upon a December…» [5]
- Красиво, – смотря на Веду, ни слова не понимая, а только наслаждаясь голосом и улыбкой девушки, прошептал Эл, как только отзвучал последний аккорд и на поляне на несколько секунд настала тишина.
- Да, мне тоже эта песенка нравиться, – с улыбкой призналась девушка, отступая на шаг и выскальзывая из объятий мужчины, - И мультик классный.
- Мультик? – спросил Эл, нехотя отпуская девушку и последовав за ней.
- О! Так ты еще не видел? Сегодня будет просмотр! – улыбаясь, заверила его девушка, – Посмотрим как раз этот мультик и еще что-нибудь, если время останется.
Вечер плавно перетек, как сказал Лео, в кинопросмотр. Никогда еще он не видел, чтоб каким-то механизмом можно было управлять и звуком, и картинкой. По крайне мере, такие он не видел. А ведь на службе короля он много чего повидал. За несколько минут на поляне растянули простынь и, закрепив ее между ветвей деревьев, вывели через какие-то механизмы, картинки. Движущиеся картинки. В цвете и со звуком. Без всякой магии! В этом он был уверен, так как его амулет, фиксирующий магические проявления, молчал. «Надо бы потом спросить у Веды откуда у нее этот механизм». О том, что она может не захотеть говорить у Эла даже мысли не возникло. «Если так свободно демонстрирует эти механизмы всем, то значит великого секрета нет», рассудил он. Эл как маленький ребенок, с жадностью до всего нового, смотрел этот мультик, который демонстрировался им на белой простыне, называемый Ведой экран. А потом по просьбе остальных, Карыч включил, как он сказал, их с Ведой новый клип.
На экране, перед собравшимися, показался солнечный день в лесу. Тишь и благодать нарушил странный приближающийся тарахтящий звук. Эл даже обернулся, чтобы посмотреть, не почудилось ли ему, и возможно это кто-то здесь шумит. Но увидев, что все продолжают смотреть на экран, вернулся к просмотру. За шумом появилась музыка. Громкая. Шумная. Непривычная.
«Я жажду скорости и ветра, что дует мне в лицо.
И вновь лечу навстречу свету, сжимая мир в кольцо…»[6] - раздалось из динамиков, которые недалеко ото всех поставила Веда, предварительно пояснив, кто не знал, что это и для чего нужно. Таких оказалось немного, Эл, да русалки.
Музыка набирала обороты. А тем временем на экране показался Карыч, вороном слетевший с дерева и приземлившийся на землю, уже превратившийся в мужчину, одетого в странные обтягивающие черные брюки, черную рубашку без рукавов и с повязанным платком на голове. За вороном в кадре появилась… Веда? На девушке были странные сини брюки, обтягивающие ее фигуру как вторая кожа, странные ботинки на каблуках, такая же странная рубашка без рукавов, как у Карыча, только белая, с рисунком совы. Волосы были собраны в высокий хвост синей косынкой, концы которой развивались от колыхания воздуха. На голове у нее был странный черный предмет с двумя кругляшами. А в руках она держала кожаные перчатки.
Они стояли друг напротив друга, возле каких-то странных железных конструкций, с развернутыми как рога в разные стороны ручками, соединяющимися металлическими перекладинами с сидушками из красного, белого и синего материала, и двумя колесами. Стояли молча, не спуская глаз друг с друга. Карыч бросил свою перчатку под ноги девушке. Она улыбнулась. Медленно присев и подняв ее, Веда выпрямилась и подошла к своей конструкции. Она взяла лежащую на ней такую же, как у ворона, черную куртку и надела. А потом, резко развернувшись к конструкции и что-то там крутанув, что послышался опять этот странный тарахтящий звук, она уселась на нее. Колеса вдруг закрутились и обе конструкции, с всадниками на них, сорвались с места. Картинка изменилась, показывая, что эти два всадника на железных «конях» несутся на бешенной скорости, проносясь мимо домов, построек, выезжая на проселочную дорогу и несясь дальше. Обгоняя, кружась зигзагами и посмеиваясь друг над другом, они прыгали через овраги, перелетали сломанные мосты над реками, спускались по склонам холмов. Взлетая, пару секунд паря, снова приземлялись на эту грешную землю, продолжая гонку. Сменялось время дня. День следовал за ночью. Лил дождь. А наездники неутомимо двигались вперед.